якобитов, а якобинцев, – поморщился прапорщик Муравьев-Апостол. – Якобиты – это в Шотландии, сторонники воцарения династии Стюартов.
– Ишь, господин умник, – скривился полковник. – Не в офицерах бы вам ходить, а книжки читать.
Слово «книжки» полковник произнес с такой брезгливостью, будто о чем-то непристойном.
– Так о чем это я? – продолжал Гебель. – Ах, да. Так вот, господа. Скрутит новый царь ваших… якобинцев. Ну, а уж я ему, чем могу, помогу. А он меня, верного слугу, милостию не оставит. Вот так-то. А вы, подполковник, и себе навредили и солдатиков подвели. Им-то я уже распорядился шпицрутенов всыпать. Хотел с самого утречка этим заняться, да решил вас подождать. Заодно из Ковалевки роту вытребовал. Не хочется мне туда-сюда мотаться. Сразу обе роты и перепорем. А уж потом и в городишке нашем баталион пороть будем. На ваших, судари мои, глазах. А солдатики на вас глядеть будут и думать – из-за кого страдают! А мы их – шпицрутенами! Вгоним им ума в задние врата! – радостно захохотал полковник.
Сергей Иванович еле сумел удержать рванувшегося к полковнику Ипполита. На брата было страшно смотреть.
– Я вас вызываю на дуэль, господин полковник, – яростно выкрикнул прапорщик.
– На ду-эль, – протянул полковник. – На дуэль вы меня вызвать не можете. Потому что государственный преступник и враг царю на дуэль никого вызвать не может. А вот я, например, могу сделать так…
Полковник подошел к Муравьеву-Апостолу-младшему и от всей души ударил его кулаком в низ живота так, что юноша захлебнулся от боли и согнулся.
Но теперь уже старший брат не сумел сохранить самообладания – от удара в нос полковник отлетел в угол. Сергей Иванович хотел ударить еще раз, но опытный в таких делах жандарм, стоящий за спиной, стукнул подполковника прикладом по голове. Второй ловко сделал подсечку не успевшему прийти в себя Ипполиту, и оба брата оказались на полу. Подбежавший полковник, зажимая разбитый нос несвежим платком, несколько раз ударил сапогом, норовя попасть в лицо…
Гебель выскочил на улицу. Отсморкавшись, вытер снегом лицо, бросил часовому:
– Зови разводящего, скотина.
Часовой засвистел в дудку. Прибежал разводящий, и следом за ним – дежурный офицер.
– Общее построение. Профоса и караул – ко мне, – приказал полковник.
Когда караул вывел и поставил перед строем братьев, солдаты и офицеры ахнули: разбитое лицо Сергея Ивановича покрыто еще непросохшей кровью, а у Ипполита стремительно оплывал правый глаз. Кто-то крикнул: «Батюшка, Сергей Иванович, так что ж они с тобой сотворили!» Полковник Гебель, услышавший эти слова, подскочил к солдатам и истерично закричал:
– Кто это сказал? Кто сказал, я спрашиваю? В Сибирь отправлю, на Кавказ пойдете, скоты безродные! Запорю, суки драные!
И тут случилось непредвиденное. Солдатский строй качнулся, и вперед вышел унтер-офицер Клим Абрамов, прошедший вместе с Муравьевым-Апостолом-старшим всю войну
