Сейчас у нас нет ни законов, ни законного правительства и все зависит только от нас. И посему предлагаю создать при Временном правительстве суд или трибунал.
– Гаврила Степанович, – обратился Трубецкой к Батенькову. – Будьте так любезны – не сочтите за труд записать все то, что мы сейчас решаем. У вас, как я знаю, почерк очень хорош. Завтра, а вернее сегодня, нужно обзавестись писарями, делопроизводителями… кем там еще? Столоначальниками. Пусть записывают, регистрируют. Словом, нужно создавать канцелярию.
– Делать новые печати, – подсказал Бистром.
– Хм… – хмыкнул Трубецкой. – Придется выдумывать новый герб. Ах ты… Еще и новые деньги! Впрочем, пока обойдемся старым.
При последних словах, произнесенных князем, открылась дверь, в залу заседаний вошел Пущин, а с ним высокий сутулый человек. Пожалуй, кроме Бистрома, никто не знал в лицо Михаила Михайловича Сперанского, одного из близких сановников покойного императора Александра, попавшего в опалу. Близорукие глаза Сперанского не выглядели сонными, а напротив, смотрели внимательно и даже задорно.
– Здравствуйте, господа, – обратился Михаил Михайлович к собранию. – Польщен вашим вниманием. Не знаю, к добру ли революция, к худу ли, но я готов послужить новой России. Кстати, а как вы ее назвали?
– То есть как можно назвать Россию? – не понял Трубецкой.
Сперанский, перед тем как дать пояснения, аккуратно снял шубу, осмотрелся – куда бы пристроить – и наконец просто бросил ее на свободный стул:
– Была у нас Российская империя. А теперь?
– Вероятно, республика, – как-то неуверенно ответил князь.
– Прекрасно. Значит – Российская Республика. Господин, э-э, Иван Иванович, что за мной приехал, дал мне прочитать Манифест. Прекрасно. Как первоначальный вариант это просто превосходно. Но у меня вопрос. – Временное правительство, в котором я имею честь состоять – орган коллегиальный или же совещательный, а все нити управления будут у нашего господина Председателя?
Все посмотрели на Трубецкого. Как-то уже само собой получилось, что Сергей Петрович взял бразды правления в свои руки.
– Я полагал, – начал князь, – что Временное правительство есть орган коллегиальный. Таким образом, для решения особо важных проблем будут необходимы голоса всех членов.
– Это прекрасно. Но вдумайтесь, что будет в случае, когда кто-нибудь не согласится? Как показывает практика, в спорах истина не рождается…
Члены правительства задумались. Как ни заманчиво звучала идея коллегиального управления, но, как говорят военные люди, лучше один плохой командир, нежели два хороших.
– Михаил Михайлович, – поинтересовался Бистром. – У вас есть какие-то соображения?
– Безусловно, – кивнул Сперанский. – Будучи на губернаторстве в Сибири, да и раньше, составил некоторые наметки. Но их, господа, необходимо привести в соответствии с реалиями сегодняшнего
