у многих по двое детишек. Как-то сразу про себя отметил это обстоятельство, список просмотрел, фамилии пока не запомнил, а это тут же щелкнуло.
Не должны были брать, если двое деток, таков порядок. Но уж если загребли, значит, и впрямь не так оно все гладко. Нашлось и мне место в строю – заместитель командира. Списки, списки. Командир часто убегал в штаб, остальные тянулись к нему, спрашивали, а он толком ничего не говорил, может, туману нагонял, а может, не велено было пока доводить до личного состава.
Главное преимущество личного состава – все доведут. В свое время!
Про то, что сказал Петр, словно занозу вогнал, шип толстенный от головы до пят, думал я теперь постоянно.
Петр оказался в моем подчинении, водителем. Ходил все время где-то рядом, за спиной.
Грамотно ходил, не путался, не мельтешил. Ординарец. Положено заму командира роты в боевых условиях.
Потом на технику, в парк двинулись. Предстояло расконсервировать ротный БТР.
Нашлось пятеро шоферов и любителей техники. Остальные подлезали под руки, мешались. Молчали, копошились, наблюдая ясность простых движений, но не понимая их конечного смысла. Делали вид, что интересно, советы разные давали – бесплатные. Негромко чего-то обсуждали, лица серьезные, курили в кулак.
Смысла пока особенного не было вообще, потому что конечный итог усилий назывался безлико – погрузка личного состава в эшелон для следования в район сосредоточения. Где этот район? Точно не доведено.
Для чего и почему там сосредотачиваться надо? Вот что было главным, заботило!
«Неужели и впрямь Петр окажется прав?» – тревожила мысль, но я гнал ее от себя, не хотелось верить, да и реально, что же произошло там, на АЭС, не знал. Или перестраховка? Ну, съездим, поживем в палатках, не убудет же. В кои-то веки. Может быть, зря себя терзаю, не так все страшно.
А уже летели и ехали врачи-гинекологи к месту аварии, срочные меры принимать. Всем беременным до трех месяцев – аборт. Скрытно, без громких заявлений. И гнали эшелон со спецназом запаса ПрибВО, чтобы охраняли они будущих ликвидаторов, а попросту – зэка. Однако отказались спецназовцы наотрез, пусть, мол, «ВВ» этим занимаются, «высокая вышка», Внутренние войска. И отпустили грозную силу, только приказали в случае острой необходимости явиться незамедлительно.
Так тоже могло быть.
А сейчас в ангаре знакомились, но – без списка, узнавали друг про друга. Держаться уже стали наособицу от других, своим подразделением.
Между тем техника задымила, изрыгнула брызги масла, сизое облако из порыжелой выхлопной трубы выстелилось по бетонке перед боксами, затарахтела, затряслась припадочно, но ожила, потом успокоилась, вошла в нормальный ритм.
Ответственное хранение техники закончилось.
Где ритм – там жизнь.
Даже веселее стало немного, наметилась перспектива реального движения.
Ефрейтор Воронин, закоперщик процесса, невысокий мужичок-лесовичок,
