ясно, не выделила, денег у меня нет, а так, к кухне поближе, но мне больше и не надо, главное, тепло и под крышей…
– Не тяни, старый проходимец!
На «проходимца» сказитель не обиделся, тем более что это была правда – в буквальном смысле.
– Вот проснулся я посередь ночи, старый ведь, кости ломит, и смотрю – он от черного хода, от двора то есть, к лестнице идет. Я и решил – снится, мол, кто же сейчас нагишом расхаживать-то будет, холодно же, а он как есть, в чем матушка родила, пузатый, аж жиры трясутся, да еще и мокрый… повернулся я на другой бок и снова задремал.
Это был настоящий праздник. Торжество справедливости. Конечно, Варинхарий собирался вытрясти из старика что-нибудь пользительное, но такой удачи даже он не ожидал. Полновесное свидетельство!
Впрочем, Шуас так не считал.
– Добрые люди, кого вы слушаете! Он же не видит ни черта, да и сам же сказал, что ему все спьяну привиделось, а теперь этот сонный бред он клеветой на честного человека рушит.
– Если бы старик хотел кого-то оклеветать, он бы не оговаривал, что считал увиденное сном, – четко произнес Варинхарий.
– Верно, – согласился Гордиан.
Опущенная рука Торка с мечом вновь взметнулась, лезвие уперлось в грудь купца. Но тот не сдавался.
– Да мало ли кого он там видел? Темно же было, а он почти слепой!
– Он видел голого человека. И мокрого. А голым в холодную ночь мог пройти лишь тот, кому по-быстрому пришлось снять одежду. Она выдавала убийцу. Ты закопал ее в конюшне, потом у колодца смыл с себя кровь – потому и был мокрый, когда вернулся. Слуги на тебя внимания не обратили – у них там веселье вовсю шло, а ежели кто и заметил, как кто-то нагишом мимо прошмыгнул, так от своих не отличил. А поутру ты уехать собирался – кто ж перед этим одежду в стирку отдает?
Варинхарий снова был на коне. Временное помрачение, невесть как застлавшее мозги не только ему, но и всем присутствующим, враз улетучилось. Он способен был трезво рассуждать, мыслить разумно и убеждать собеседников.
А главное – он не ошибся. Он нашел убийцу.
– Рох, Саки, сюда, помогите Торку связать мерзавца. А ты, одноглазый, тоже пленного не отпускай. Может, он в сговоре с господином был.
Как всегда в таких случаях, возник насущный вопрос – чем вязать? Но он разрешился быстро. Боболон, не дожидаясь хозяйкина понукания, притащил веревки из кладовой при кухне. Каким бы мелким мерзавцем ни был Бохру, он был собратом-слугой, кухарь его жалел и не прочь был внести свой вклад в поимку убийцы.
Азат, против ожидания, не сопротивлялся – Эрке, казалось, даже был разочарован тем, что так быстро управился. А вот Шуас, хотя его вязали трое сильных мужчин, отчаянно отбивался – Варинхарий верно угадал, что сил у него больше, чем тот хочет показать. Хрипел полупридушенно:
– Вы еще пожалеете… пожалеете, сучьи дети… кровавыми слезами заплачете, и скоро…
Клиах, который все время подглядывал за происходящим из-за двери своей комнаты, наконец
