хозяйки, зато напоила больного целебным отваром и поменяла остывшие бутылки с водой на горячие, чтобы юноша не мерз в постели.
Следующее утро Виолетта провела в обществе отца. Маркиз все еще был слаб, но лихорадка постепенно отступала. После завтрака, еще одной чашки бульона (на этот раз ароматная жидкость оказалась сдобрена кусочками мяса), Луи-Батист даже потребовал перо и бумагу, намереваясь написать несколько деловых писем. Не желая мешать уединению отца, девушка прихватила с ночного столика томик Лопе де Веги (маркиз д’Оди обожал испанские комедии, особенно когда их читала для него дочь) и отправилась проведать второго больного, вверенного судьбой ее попечению.
Дидье целебный отвар и спокойный сон пошли на пользу не меньше, чем старику Луи-Батисту. Тем более что Дидье, в отличие от маркиза, был молод. А молодость – лучшее лекарство. Когда юноша проснулся, Мари рядом не оказалось. Наверное, отлучилась по своим делам. И, пользуясь отсутствием строгой сиделки, он немедленно попытался выбраться из постели.
– Это знатным господам можно болеть неделями, – бормотал Дидье, осторожно садясь в кровати. Бок отозвался болью, но на этот раз вполне терпимой. Да и голова больше не раскалывалась, и глаза видели ясно все, что им от природы положено. – А у меня университет… занятия… и вообще…
Молодой парижанин резонно полагал, что милости Господни могут в любой момент закончиться, и злоупотреблять ими не следует.
Юноша медленно свесил вниз босую ногу, намереваясь подняться.
За этим занятием застала его мадемуазель де Лажуа, которая даже не удосужилась предупредить о своем появлении стуком, полагая, что раз Мари нет на месте, раненый, скорее всего, еще спит.
– Вам не велено вставать, сударь! – укоризненно заметила она с порога.
При звуках нежного девичьего голоса Дидье стремительно нырнул на место и торопливо натянул одеяло почти до подбородка. Подобное резкое движение не прошло для юноши безнаказанным. На этот раз поломанные ребра обожгло настоящей болью так, что Дидье невольно застонал. Однако тут же позабыл обо всем, глядя на дивное видение, возникшее на пороге. Хотя Дидье был парижанином и часто наблюдал, как знатные дамы проезжают мимо в своих экипажах, такой красавицы он, пожалуй что, не встречал никогда.
– Вы с ума сошли! – Виолетта испуганно всплеснула руками, услышав стон. – Что вы надумали, решили доломать себе то, что уцелело после кареты?!
– Ма-мадемуазель…
– Мадемуазель Виолетта де Лажуа, маркиза д’Оди, – улыбаясь, отрекомендовалась девушка.
– Дидье Ламбер.
Юноша хотел добавить «к вашим услугам», но вовремя прикусил язык. Какой от него сейчас прок, да еще маркизе?
– Я вижу, вас непросто будет удержать в постели, Дидье Ламбер, – задумчиво заметила хозяйка дома, усаживаясь на стул у изголовья кровати. – И перестаньте прятаться под одеялом. Иначе я, чего доброго, решу, что вы меня боитесь.
– Что
