стрелять не мог – тугие, эластичные шнуры от наушников сжали запястья, оказавшиеся за спиной, а пистолет нацелился в рот.
– Что мы такое везём, чёрт возьми?! – стараясь перекричать свою глухоту, орал радист. – Ты из бункера? Что мы везём? Зачем стрелял? И что будет, если не долетим?
– Конец света, – выдохнул академик, ему не хватало воздуха, лёгкие свистели.
Лицо юноши, пистолет, приборы, навек приподнятые брови на морщинистом лице – всё поплыло перед глазами. Над одной из бровей сидела красная муха, обугленная по краям. «Зачем там муха?» – мелькнуло в голове, но тут же стало неважным, кольнуло меж рёбер, и расплывающаяся реальность исчезла, уступив место мраку.
– Сердечник чёртов! Психопат! – выругался Вадим, уставившись на завалившееся тело.
Только что рядом с ним умерло два человека, но все чувства затмило ощущение надвигающейся опасности – вертолёт без управления! Вадим торопливо стащил старшего товарища с кресла и уселся за штурвал. Приборы сошли с ума, стрелки болтались, как камешки в погремушке.
Ориентируясь на бледное солнце, Вадим вёл вертолёт. Пот застилал глаза. Он просто не сумеет сесть в одиночку и без приборов! И этот запах! Вадим прислушался: за перегородкой кто-то катал пустые консервные банки. Вернее – банку! Она цеплялась за ящики и мотки троса, что заказали геологи из Промышленного; меняла направление, хаотично перемещаясь по отсеку. Откуда там пустая банка? Почему пустая? Потому что зацепилась за трос? Сейчас или тогда? Где же содержимое? Внизу всё ближе маячили пикообразные кедры и нагромождения валунов. Промелькнула лента реки. Какой ужасный запах! Как тогда – тс-с-с – под Вьетнамом – кто сказал, что русских там не было? – когда загорелось три отсека. И крики! Крики стояли в ушах:
– Братва! Горим! Горим!!! Гори…
Они бросились к задраенному люку, но на пути стояли мичман и старпом, наводя порядок матом и кулаками.
– Но там же люди! Моряки! Лёха! – вопил Вадим.
– Если откроете люк – мы сгорим к чёрту! Тоже! – крикнул мичман. – Но если здесь есть камикадзе, то клянусь, их сейчас не будет. Мы все тогда взорвёмся! – он достал пистолет и щёлкнул предохранителем.
– Горим! Братцы! На помощь!
– Васька! – крикнул кто-то и нерешительно сделал два шага к люку, и тут же согнулся пополам, обмякнув.
– Сосунки, я же предупреждал! – мичман отбросил выстреливший пистолет, сполз, прислонившись к вентилю, и закрыл лицо руками.
– Гори… Мать… ваш… Сво-о-о…
И вот сейчас опять пистолет, смерть, запах жжёной органики. Вадим чувствовал, как раскаляется штурвал, от обшивки несло жаром. Но он спокоен. СПОКОЕН. СПОКОЕН! Чей это голос? ТЫ НЕ УТОНУЛ ПОД ВОДОЙ И НЕ УМРЁШЬ В ВОЗДУХЕ – ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО! ВЕЧНО!
– Кто это? Чёрт бы тебя побрал!
Голос в голове рвал перепонки, хохотал, неистовствовал. Приборы бешено качали маятниками стрелок. Вадим уже видел надвигающуюся громаду тайги, но всё равно выпустил штурвал, зажимая руками уши, выпихивая локтем стекло
