с кинжалами. И почти всегда на заднем плане высились не то руины башен, не то причудливые скалы. Кривые нереальные ветви нереальных деревьев плелись вокруг персонажей, а сверху давило тяжелое удушливое небо со всполохами адского пламени на горизонте. От этого неба першило в горле и ощущались вполне реальные астматические спазмы.
Гуров краем глаза глянул на самого художника. Антон стоял со странной полуулыбкой на лице. Он уже не был задумчивым и понурым. Даже плечи у мужчины странным образом выглядели развернутыми…
Когда сыщики спустились к машине, на улице пошел дождь. Гуров сидел на переднем сиденье рядом со Стасом и молча смотрел прямо перед собой. Крячко поглядывал на друга и кривил губы в усмешке. Наконец он не выдержал:
– Лева, очнись. Ты меня пугаешь.
– Да? – неопределенно спросил Гуров. – Может быть.
– Вы что там, травку курили? – расхохотался Станислав Васильевич.
– Нет, до этого не дошло, – вздохнул Гуров и заворочался на сиденье, усаживаясь удобнее. – Так как тебе эта семейка?
– Семейка странная, если не сказать больше, – покачал головой Крячко. – Никогда бы не поверил, что они муж и жена. Не ощущается духовная близость. Ушибленного своим творчеством человека может терпеть женщина-единомышленник, такая же чокнутая. Может терпеть горячо любящая его как человека, если ничего и не понимает в его художествах. А тут… Жизнь у них почти нищенская. Ну, пусть не нищенская, но в высшей степени аскетическая. Будет нормальная баба терпеть такие лишения? Будет, если она из тех категорий, о которых я сказал.
– А она?
– А она баба умная… Только скрывает это.
– Мне тоже показалось, что она под блондинку лишь косит, – согласился Гуров. – Так зачем она с ним живет?
– А хрен ее знает! – как-то раздраженно буркнул Крячко. – Я бы понял еще, если бы его работы расходились «на ура» и за приличные деньги. И если бы она тратила их на себя без оглядки. Но тут этим не пахнет. И имя его нигде в богемной среде не мелькало.
– Не мелькало, – согласился Гуров. – Что нового почерпнул из беседы с ней?
– Ничего особенного. Несколько имен из окружения, о которых мы уже знаем. Еще у меня создалось впечатление, что дружба их семей – исключительно ее личная заслуга. Антон, видишь ли, в последние годы стал сторониться людей, и Лукьянова тоже. А последний, если верить Оксане, по прежнему к Антону хорошо относится. Если бы не Оксана, которая вытягивает мужа в гости, друзья давно перестали бы общаться. А с Александрой Лукьяновой, как поведала Оксана, они были чуть ли не подружки. Вот, пожалуй, и все. Теперь ты, командир, рассказывай, что тебя там так шокировало. Окунулся в творчество непризнанного гения?
– Знаешь, Стас, что интересно… – ответил Гуров, повернувшись к Крячко всем корпусом. – Он не шизик, как подумалось в самом начале. И
