и их немало.
– Ну и вот… Как вы думаете, много ли о вас напишут книг после вашей смерти?
Сентябрь удивленно вздрагивает.
– Гхм… никогда не задумывался…
– А их будет немало, поверьте мне. Те, кто работал с вами… сочтут за честь написать воспоминания…
– Никогда не…
– …но будет и немало тех, кто захочет очернить вас… кто напишет про вас неправду…
– Да… несомненно.
– …и вот представьте себе, в отдаленном будущем кто-то напишет про вас вот такую лживую книгу, книгу ложных воспоминаний… более того, этот человек… или люди… они выдумают вам несуществующего сообщника… и от его имени напишут немало клеветы…
– Но откуда… откуда вы знаете?
– Очень просто… кто-то написал эту клевету… и теперь наравне с нашей, настоящей реальностью живет реальность, в которой вы пьете кровь невинных жертв…
– Вы полагаете…
– …я уверен. Но и это еще не все… в этой параллельной реальности и правда существует тот вымышленный автор, который написал про вас все это…
Оглядываю сидящих в гостиной. Сжимаю зубы. Найти. Найти любой ценой, вытащить из сидящих всю подноготную, мельчайшие детали биографии, о которых не упомянули авторы лживой книги, – цвет занавесок в кухне в родительском доме, обложка тетради, а когда первый раз поцеловался, и где, и с кем, а пробовал курить, или нет, а…
Сжимаю зубы.
Искать.
Искать…
– А у вас какие были шторы в доме? – ехидно спрашивает Февраль.
Хочу ответить – тут же спотыкаюсь о собственные мысли. Понимаю, что я не помню. Нет, не помню не только шторы, но и вообще родительский дом, каким он был, какими были мои отец и мать…
Мне становится не по себе, очень сильно не по себе. Отшучиваюсь какими-то дежурными фразами, что хотел разрядить обстановку, поближе узнать присутствующих – выжидаю удачный момент, чтобы откланяться и пойти к себе спать.
Вспоминаю. Отчаянно. Безнадежно. Приказываю себе вспоминать – хоть что-нибудь, шторы в доме родителей, чайник на столе, да вообще хотя бы где я жил, в квартире, в доме, в каком доме, сколько этажей, как солнце падало утром на стены, какие обои были…
Ничего.
Ни-че-го.
Спрашиваю себя, куда я ухожу, когда не ночую у Сентября – понимаю, что не знаю. Просто. Не знаю. Потому что я никогда отсюда не ухожу, потому что я всегда здесь, рядом с Сентябрем, помогаю Сентябрю принимать гостей, давать интервью и выступать перед публикой…
Но… но где, черт возьми, мой дом…
Неужели…
…некогда, некогда, говорю себе, открываю ноут, пишу…
…все, кто встречался с Сентябрем, все, кто видел его безупречные манеры, сталкивался с его обаянием – просто не могли представить себе, каким на самом деле является их кумир. Честно признаюсь, я и сам первый раз не поверил в то, что мой вдохновитель способен на такое, уж слишком он казался
