УМА НЕ ПРИЛОЖУ, КАКОЙ Х… ДЕРНУЛ ЗАТАЩИТЬ ТЕБЯ НА СЕНОВАЛ И СДЕЛАТЬ ДИТЯ?! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!
Девка словно и не слышала. Вернее, она ничего не поняла из сказанного мужем, который люто ее ненавидел. Она продолжала вопить, про то, что ей на данный момент мерещилось. А мерещилось вот что: словно она, перемазанная в навозе, голая, находится в свинарнике, и на нее с ревом прут бешеные животные, с горящими глазами. Они рычали, причмокивая, вращая глазами. Слюна тяжелыми каплями капала из алых пастей, длинные страшные клыки клацали. А кругом, если прикинуть взором сумасшедшей Ирины, были помои, навоз, кости и гнилые доски. И монстры. Одна тварь прыгнула прямо на нее, и Ира снова пронзительно завизжала.
А Олег орал и орал, что любит и будет до конца своих дней любить другую, что совершил чудовищную ошибку десять лет назад. Но жена и не понимала ничего, не хотела вникать… Вернее, ее мозг не воспринимал эти слова. И вообще, ее воспаленный мозг был НЕСПОСОБЕН понимать что – либо. Она просто такой РОДИЛАСЬ, с врожденной тяжелейшей шизофренией.
В детстве эта сумасшедшая была красивой девочкой, жила с братом и матерью, и надо же было такому случиться, что занесло в деревню Архимага Энрике (Он же Олег Аренский). И влюбилась десятилетняя девчушка в его внешний облик. И уехал Олег, пожив совсем немного… приняв роды у соседки. После этого Ирине вообще белый свет не мил стал. Как Энрике ушел, так и началось у нее… ВСЕХ парней слала, куда подальше от себя, став немного постарше, до этого она постоянно плакала. Вспоминая поцелуй Энрике в щечку. В щеку – то в щеку, да пропала девочка только от одной его внешности модели. Плакала она, твердя одно и то же: «Я выйду замуж только за него! Ни за кого больше! Не ходите к моему дому свататься»!
Потом, когда она стала еще старше, психозы и начались, да такие, что страшно было к ней подходить, разве что с ружьем. Разум бедняги – полумрак… Она могла налететь на кого угодно с оскорблениями. И КАК укротил ее Энрике – неизвестно было даже Максиму. Гормональные взрывы, голодовки, кидания на стены от сексуального голода, со всеми вытекающими оттуда последствиями. Родители в конце – концов стали запирать сумасшедшую девицу в коровник, где она наконец нашла себе «подружку» и успокоилась, – корову. Принималась с того времени животному жаловаться на все и вся, и ей действительно казалось в воспаленном мозгу, в этом воображении, что корова – то по – человечески разговаривает. И от этого родителям Ирины становилось по – настоящему страшно. Порой они хотели убить дочь, да рука не поднималась. Картина маслом, когда они заходили в тот коровник: вымазанная в грязи девушка, обнимающая корову, говорящая с ней, и та словно ей отвечает. Часто очень звучало в устах сумасшедшей одно имя: Олег.
Неизвестно, взял бы Энрике в жены эту ненормальную, если бы рядом была его настоящая любовь – Тиль. А Тиль в то время лежала без сознания на квартире у вампира Крейта, который от ее обморока и летаргии ни на шутку
