под нос.
– Я тоже переезжаю к тебе, Алиска. И даже не смей возражать, а то я вас обоих… – Сашка скрипнул отчетливо зубами. – Обоих под замок посажу! А ты… – Сашка шагнул к Аристову и воткнул ему указательный палец в позвоночник. – Ты чтобы уже сегодня вечером работал.
– Так ведь могут и не взять, – испуганно шепнул Петр Иванович и неожиданно голову в плечи втянул.
Алисе даже показалось, что по шее у него побежали струйки пота. Чего это он так перепугался, интересно?
– Возьмут, я позвоню, куда следует, – пообещал Сашка и ушел.
– Я умываться, – пробормотала Алиса и на полчаса закрылась в ванной.
Да-аа…
Бабушка ей такого страшного самоуправства ни за что бы не простила. Она и без Сашки ее под замок посадила бы давно, а Аристова с его котомкой за порог выставила, снабдив узелком с пирогами, вареной картошкой и дюжиной соленых огурцов. Был у ее бабули такой вот специальный гастрономический набор для шатающихся бездомных и попрошаек цыганистого вида. Им бы она и Петра Ивановича угостила, и уж точно на порог не пустила бы, а уж о том, чтобы пижаму дедову ему подарить, и речи быть не могло.
Никогда и ни за что!
Алиса и сама бы никогда его не пустила еще пару месяцев назад. Шарахнулась бы от этого пожилого дядьки как можно дальше и забыть постаралась бы тут же. Два месяца назад еще никто на нее не нападал. Никто страшно не дышал ей в шею за мгновение до нападения ей в шею. И не валялась она тогда еще на бетонных ступеньках, слушая, как постепенно останавливается ее сердце.
Да что она! Еще и Александра была жива. Что-то такое, конечно, она уже затевала, снуя по двору с загадочно мерцающими глазами, но жива была точно.
А что теперь? А теперь полная неизвестность впереди. Темная, страшная неизвестность.
Алиса осторожно помылась, старательно обходя струей воды повязку. Вымыла голову, высушила феном, расчесалась, запахнула потуже халат и вышла из ванной. Пока мылась, не мечтала, нет, просто думала, что Аристов уже ушел. Ну, куда-то там, может, насчет работы, а может, еще куда. Но тот сидел в гостиной за ее любимым круглым столом все в той же пижаме и гадал на картах.
– Вы что это делаете, Петр Иванович?! – Алиса открыла рот от изумления и чуть не заругалась.
Карты были бабушкиными, она их сразу узнала. Она убрала их в картонную коробку из-под чайной пары, наполненную милыми бабушкиными безделушками, с которыми та тоже, как и с дедовыми вещами и шляпой, не смогла расстаться.
Коробка покоилась в нижнем левом ящике серванта, в самом дальнем углу. Чтобы ее найти, надо было основательно порыться. То есть отодвинуть стопку тетрадок с Алисиными сочинениями по литературе, все на «отлично», между прочим. Потом вытащить плетеную корзинку с нитками, иголками и непарными пуговицами. А уж потом только наткнуться на коробку, в которой хранились бабушкины карты.
Получается, Аристов успел порыться?!
– Гадаю, дочка, – невинно ответил он и посмотрел
