вырвалось у меня. – Прости. – Я не знал, как ему объяснить, за что именно я прошу прощения.
– Да что уж. Только в другой раз будь осторожнее. – Все это время отец мял в руках носовой платок, потом расправил его и вытер мне лоб. – Ты все, что у меня есть, – проговорил он с жалкой улыбкой. – Будь осторожнее.
– Папа, – сказал я и заплакал. Плакать было еще больнее, чем говорить, но я уже не мог остановиться.
И тут лицо отца изменилось. Оно стало одновременно очень старым и невероятно, по-юношески молодым. Меня вдруг как громом поразило: мой отец страдал из-за меня, и сейчас тоже страдает.
– Не плачь, – сказал он. – Не плачь. – И все тер мой лоб этим нелепым носовым платком, словно тот обладал некой целительной силой. – Теперь нет повода плакать. Все будет хорошо. – А у самого слезы стояли в глазах. – У нас с тобой ведь все хорошо? Я не виноват, правда? – Рука с платком опустилась ниже, он уже водил платком по лицу, и мне было трудно дышать.
– Мы напились. Чертовски напились. – Хоть какое-то объяснение.
– Твоя тетя Эллен обвиняет во всем меня. Говорит, что я неправильно тебя воспитал. – Слава богу, отец убрал наконец этот проклятый платок и медленно расправил плечи. – Ты ведь не сердишься на меня? Скажи как есть.
Слезы высыхали на моем лице, дышать стало легче.
– Не сержусь, – ответил я. – Честное слово, не сержусь.
– Я старался, – продолжал отец. – Правда старался. – Я взглянул на него, и он наконец улыбнулся. – Ты пока здесь полежи – когда разрешат, сразу заберем тебя домой. Там, пока будешь приходить в себя, обо всем поговорим – чем тебе заняться, когда встанешь на ноги. Идет?
– Идет, – ответил я, в глубине души понимая, что только сейчас мы говорим откровенно. Не было такого в прошлом, не будет и впредь. Дома он пытался завести со мной разговор о будущем, но я для себя уже все решил. В колледж я не пойду и оставаться жить с ним и Эллен не буду. Обставил я все так хитро, что отец поверил, будто только благодаря его советам и правильному воспитанию я нашел работу и стал жить самостоятельно. Как только я ушел из дома, наши отношения мгновенно наладились. У отца не было повода думать, что я вычеркнул его из своей жизни, потому что я каждый раз говорил то, что он хотел слышать. У нас были замечательные отношения: он верил, что я живу как надо, а я и сам отчаянно хотел в это верить.
Ведь я принадлежу – или принадлежал – к тому типу людей, которые гордятся своей силой воли, способностью принимать и воплощать в жизнь решения. Однако это похвальное качество, как и многие остальные, весьма сомнительное. Люди, убежденные в том, что обладают сильной волей и способны сами управлять судьбой, по сути, сами себя обманывают. Их решения и не решения вовсе (настоящее решение принимаешь с робостью, понимая, что его исполнение зависит от множества обстоятельств), а сложная система отговорок, увиливания, иллюзий, позволяющая видеть себя и мир не реальными, а придуманными. Именно таким было решение, принятое мною в постели Джоуи. Тогда
