закашлялась и перестала всхлипывать. Грохот внизу продолжался, но различить уже было практически ничего невозможно, дым резал глаза, и стало понятно, что отсюда надо скорее уходить. Он протянул руку и, к его удивлению, сразу же ощутил маленькую женскую ладошку.
– Идемте, надо найти Ее Величество.
Ибер подхватил его под локоть, и они осторожно стараясь не споткнуться о не убранные обломки стены, куски мебели, начали пробираться к выходу. Девушка продолжала кашлять, и он попытался нащупать в кармане платок, который определенно был там утром, но телохранитель не давал им возможности затормозить и преследуемые клубами дыма они, наконец, сумели выбраться в коридор, чудом не переломав в полутьме ноги и руки.
За дверями царила совсем другая атмосфера. Немногочисленные окна были плотно зашторены и полумрак, разогнать который, тщетно пытались бледные огоньки свечей нескольких настенных светильников.
В коридоре их ожидал молодой офицер с коротким копьем в руках. Заметив выходящих, он немедленно вытянулся и поставленным, гвардейским голосом почти прокричал, стараясь быть услышанным в шуме, который хоть и стал глуше, но никуда не исчез.
– Ваше высочество! Ее величество королева чувствует себя лучше и просила вас, по возможности прийти к ней, как только обстановка и здоровье позволит вам это сделать.
– Вам что-нибудь известно? Что говорят врачи о здоровье моей жены?
Эти слова он произнес уже почти на бегу, даже не поинтересовавшись, где находится королева. Офицер тоже прибавил шагу и только спустя несколько секунд Реган вспомнил о своих спутниках. Он оглянулся, не останавливаясь, ибер и девушка отстали на несколько шагов, мужчина поддерживал Мадлен под руку, а она, опустив голову, смотрела себе под ноги, скрыв лицо под разметавшимися волосами.
Уже на первом повороте им встретилась группа солдат в полном вооружении, в кирасах и шлемах, с алебардами и арбалетами. Они явно нервничали и вздрагивали от каждого громкого удара за стенами дворца.
«Да, война теперь будет другой. По-прежнему жестокой, страшной, но жестокой по-новому. И на этой войне алебарды, наверное, уже не будут достаточно надежным оружием».
– Сюда, пожалуйста, Ваше высочество. А эти люди должны остаться здесь.
Эти слова принадлежали уже другому офицеру. Капитан гвардейцев был ему знаком. И хотя за все время, которое он провел во дворце, им удалось переброситься всего несколькими фразами, несмотря на старательное соблюдение гвардейцем этикета, Реган испытывал к этому человеку внутреннюю симпатию и некую неосознанную зависть.
Во всяком случае, капитан исполнял свои обязанности с некой долей артистизма и внешнего лоска, умудряясь не терять облика настоящего опытного вояки. Казалось, он, словно всем своим видом намекал, что вся эта синекура, которая его конечно совершенно не тяготит и может быть даже позволяет спокойно радоваться жизни в столь приятном месте. Но при появлении
