никакому земному кораблю. Космические пираты? Просто смешно. Их нет и в помине, да и что им делать в секторе, который еще более пуст, чем старая бочка? Светлячок двигался очень быстро, свободно менял скорость, разгонялся и тормозил одинаково резко. Когда хотел – убегал от ракеты, а теперь понемногу позволял себя догонять. И это не нравилось Пирксу больше всего. Именно так ведет себя… приманка. Скажем, червяк перед носом у рыбы.
И конечно, сразу же мелькнула мысль о крючке.
«Ну, погоди у меня», – подумал Пиркс и внезапно так тормознул, будто перед ним выскочил по меньшей мере астероид, хотя радар был по-прежнему пуст, а на экранах ничего не менялось. Он инстинктивно втянул голову в плечи и плотно прижал подбородок к груди, чувствуя, как автомат стремительно наполняет комбинезон дополнительной порцией сжатого кислорода, чтобы ослабить шок торможения, – и все же на какое-то время его сознание помутилось.
Стрелка гравиметра прыгнула на минус 7, завибрировала и медленно сползла на минус 4. АМУ-111 сразу сбросил почти треть скорости – он делал теперь 145 километров в секунду.
А где светлячок? Уж не пропал ли? – встревожился Пиркс. Нет, вот он. Но далековато. По оптическому дальномеру – в 240 километрах. АМУ пролетал больше за две секунды. Значит, сразу же после его маневра светлячок резко сбавил скорость!
Вот тогда-то – позже он сам удивлялся, что только тогда, – ему пришло в голову, что это, должно быть, и есть то загадочное нечто, которое встретили Томас и Уилмер.
До этой минуты он вообще не думал об опасности. А теперь вдруг его охватил страх. Впрочем, совсем ненадолго. Конечно, такого просто не может быть – ну а если это все-таки огни чужого, инопланетного корабля? Пятнышко явно к нему приближалось, снижало скорость, теперь оно было уже в 60-50-30 километрах, он сам чуть прибавил и поразился тому, как моментально оно выросло, – оно висело у него на носу, в двух километрах, было опять совсем рядом!
Еще в одном кармашке кресла лежал бинокль – ночной, двадцатичетырехкратный; использовали его очень редко: если, скажем, радар отказал, а надо подойти к планетному спутнику с теневой стороны. Но теперь бинокль очень помог. При таком увеличении он видел пятнышко все равно что в неполных ста метрах: это был небольшой диск, меньше, чем видимая с Земли Луна, белый как молоко, но молоко разбавленное. По диску проплывали вертикальные полоски потемнений. Когда пятнышко наползало на звезды, те исчезали не сразу, а чуть погодя, словно самый краешек диска был несколько более разрежен и прозрачен, чем середина.
Но вокруг молочного пятнышка ничто не заслоняло звезд. При таком увеличении он разглядел бы ракету величиной со шкаф. Но там ничего не было. Никакой ракеты. Это не был чей-то позиционный или выхлопной огонь. Наверняка нет.
Просто – обособленный, белый, летающий светлячок.
Можно было с ума сойти.
Ему страшно захотелось выстрелить в молочное пятнышко. Это не так уже просто – на АМУ-111 нет никакого оружия. Уставом не предусмотрено его применение.
