солнца». В другом месте он пишет о «знаменитом новом Бостоне с его куполами и башнями, садами и фонтанами». Он объявил 15 октября Днем единения и называет его «величайшим для нас днем года, днем, от которого мы отсчитываем все наши события, нашей олимпиадой, даром что ежегодной» (Edward Bellamy, hooking Backward: 2000-1887 (New York: Signet Classic, 1960 [1888]), 43, 204, 59). И другие детали заимствованы непосредственно из этой книги, включая условия службы в армии труда (с. 59), значки, обозначающие ранг (с. 95), и существование единой кухни и прачечной (с. 91), а также коллективных зонтиков (с. 112). Это последнее устройство предлагается как метафора «различия между эпохами индивидуализма и согласия» (с. 112).
10
Ibid., 54.
11
Ibid., 165.
12
Ibid., 157.
13
Ibid., 112.
14
Arthur E. Morgan, Edward Bellamy (New York: Columbia University Press, 1944), 247, 275. Артур Морган, восторженный биограф Беллами, был еще и видным деятелем Нового курса. Будучи первым председателем Управления долины Теннеси, Морган попытался воплотить некоторые идеи Беллами на региональном уровне. Интересное описание карьеры Моргана см.: Thomas P. Huges, American Genesis: A Century of Invention and Technological Enthusiasm (New York: Penguin Books, 1989), 364–381; John M. Jordan, Machine-Age Ideology: Social Engineering & American Liberalism, 1911-1939 (Chapel Hill, N.C.: University of North Carolina Press, 1994), 243-247.
15
Erich Fromm, foreword to Bellamy, Looking Backward, v.
16
Термин «промышленная контрреволюция» принадлежит мне, но идея не нова. Например, лауреат Нобелевской премии по экономике Дуглас Норт объясняет рост коллективизма реакцией на стрессы и сложности индустриализации. См. Douglas С. North, Structure and Change in Economic History (New York: W.W. Norton & Company, 1981), 179–184. Сходным образом историк Теодор фон Лауэ считает фашизм и коммунизм «контрреволюцией» против западной модернизации [Theodor von Laue, The World Revolution of Westernization: The Twentieth Century in Global Perspective (New York: Oxford University Press, 1987), 60 – 79]. Кроме того, журналист Уолтер Липпман в незаслуженно позабытой полемике с «коллективистской контрреволюцией» диагностировал господствовавшую тогда веру в централизованный контроль (он и сам одно время был ее страстным сторонником) как бунт против присущей индустриальному обществу сложной системы разделения труда. «Промышленная революция, – писал он, – создала совершенно новый строй жизни, так что люди и сообщества утратили автономность и стали многообразно взаимозависимы, а изменения происходят не постепенно и безболезненно, а чрезвычайно динамично перетряхивают жизнь каждого человека. Никогда прежде столь огромным массам людей не приходилось так внезапно и глубоко менять жизненные ценности и привычки». Позднее он развил эту мысль: «На каждом очередном этапе революционных преобразований необходимо возникают сопротивление и протест. Они вызывают сопротивление и протест как «справа», так и «слева», иными словами, как среди тех, кто обладает властью и богатством, так и среди тех, кто ими не обладает….Хотя эти два движения ведут между собой отчаянную классовую борьбу, по отношению к великой промышленной революции современной эпохи они являются источником реакции и контрреволюции. Потому что в конечном счете оба эти коллективистские движения являются попыткой предотвратить с помощью какого угодно насилия последствия углубляющегося разделения труда» [Walter Lippmann, The Good Society (Boston: Little, Brown and Company, 1937), 165, 168].
17
Маркс
