твердил Лёшка. – Это аксиома.
– Дичь это, а не аксиома! – возражал я. – Кто-то бросил дурацкий тезис, желая обосновать собственные претензии, а остальные подхватили, не подумав как следует. Что значит, управлять одному человеку? Он, что, сам будет за всем присматривать, сам вникать в каждую мелочь? Каждый кабак проверять станет на предмет лицензии или недолива, каждый кусок земли промерять? Споры решать, цены устанавливать? И всё сам? Ничего подобного! Он переложит дела на чиновников или феодалов. В первом случае ты получишь коррупцию, во втором – рабство. И вот парадокс: всякий верит в доброго царя, в доброго же чиновника или феодала не верит никто.
Наши споры прервал поднявшийся на крышу Окунев. Шкипер бросил хмурый взгляд на Тропинина и присел на настил.
– Вода-то все теплее становится, – сообщил он после некоторого молчания.
В обще-то вода была холодная, хоть и не ледяная. И вряд ли будет сильно теплее даже в разгар лета. Но не расстраивать же людей таким пустяком?
– Мы же на юг идем! – улыбнулся я. – Вода и должна быть теплее. Хотя, конечно, здесь широта Охотска, но, берег-то американский! А вы не верили мне!
– Не в том дело, – по-прежнему хмуро заметил капитан. – Где вода теплая, червь злее. Проточит нам обшивку, что будем делать?
Здесь «на северах» корабли практически не смолили. С одной стороны, не хотелось возиться, да и смолы из местных деревьев получалось не ахти сколько. А с другой стороны, и надобности особой не возникало. Холодная вода защищала корпуса от моллюсков гораздо надежнее. Но с продвижением к югу климат менялся, а тёплые течения кишели различной живностью, в том числе и вредоносной. Возле Ванкувера, допустим, особой опасности нет, но дальше у Калифорнии, наши кораблики наверняка покажутся обитателям моря сладкими пирожками.
– Быстро не проточит, – сказал я. – А потом заменим. Лес здесь знатный, ты уж поверь. А то и смолой разживемся и дегтя нагоним.
– Как скажешь, – буркнул Окунев и, бросив ещё один хмурый взгляд на Лёшку, удалился.
***
Подкинув мысль с обходом тлинкитов, Тропинин отыграл у меня очко, и это благоприятно сказалось на наших отношениях. Парень стал раскован, общителен. Иногда к неудовольствию старых товарищей даже пытался вмешиваться в дела. И не всегда безуспешно. Своими патриотическими заморочками он привнёс в мои планы необходимую стратегию. Придал им, как он выразился, «геополитическое оформление». Если я раньше хотел просто опередить испанцев, англичан и их отбившиеся колонии, пробежаться как бэттер по базам, сделать своего рода трипл, то Лёшка выдвинул иную концепцию. Суть её заключалась в том, чтобы вовсе изолировать конкурентов от Тихоокеанского побережья.
– Выигрыш гонки сам по себе не даст нужного результата, – убеждал Тропинин. – Что с того, что ты придёшь первым и застолбишь
