нами лишь как плоды чужой фантазии, т.е. вымышленными персонажами.
В настоящее время найденные дневники и письма проходят тщательную проверку на подлинность. Предстоит не только определить время, в которое они были созданы, но и установить действительную причастность к их появлению лиц, принимавших участие в событиях более чем вековой давности, а значит, под вопрос достоверности подпадают и сами события. В связи с этим было бы наивным рассчитывать на скорое прояснение пока еще весьма запутанной ситуации, ведь для того, чтобы обнаружить хоть какие-нибудь следы пребывания этих людей на нашей грешной земле, придется перетряхнуть сверху донизу не один архив. Неслыханно, но, в случае положительного заключения экспертов, мы можем оказаться поставленными перед фактом реального существования по крайней мере трех героев историй о Шерлоке Холмсе – доктора Уотсона, инспектора Скотланд-Ярда Лестрейда и миссис Хадсон, а, поскольку в их записях присутствуют практически все персонажи рассказов сэра Артура, включая величайшего сыщика всех времен и народов, то… страшно даже вообразить себе подобное! Поэтому с присущей нам ответственностью и твердым пониманием всей щекотливости создавшегося положения мы пока что находим для себя единственно возможным и уместным представить записи перечисленных героев исключительно как литературное произведение, и лишь осторожно позволим себе публикацию некоторых отрывков из них. Ценность их заключается прежде всего в том, что в них содержится новый и весьма неожиданный взгляд на события, описанные в цикле произведений о Шерлоке Холмсе.
Откроет наш цикл документ с присвоенным нами условным названием «Записи инспектора Лестрейда» (своего заголовка обнаруженные бумаги не имели). Сложностей, связанных с ним, прибавляет то обстоятельство, что не все записи инспектора отмечены датами. Та их часть, что была датирована, записывалась, как говорится «по горячим следам», т.е. в самый разгар событий, и такой их характер больше подходит дневнику. Они полны эмоций и загадок, подчас неразрешимых для самого автора. Другая же часть записана значительно позже – автор обращается к своей памяти и в спокойном неспешном стиле переносит на бумагу свои богатые и весьма своеобразные воспоминания. Против репутации этого документа, как, впрочем, и остальных, достаточно веско играет то обстоятельство, что, по всей видимости, автор не пытался опубликовать свои записи в то время, когда труды его были завершены, во всяком случае, о таких попытках ничего неизвестно. С другой стороны, при тщательном прочтении воспоминаний инспектора становится понятно, что для предъявления их на суд общественности ему, даже отошедшему от дел, потребовалось бы невероятное мужество. Слишком увлекла его откровенность. Вместо того, чтобы воспользоваться возможностью самолично переписать историю на свой удобный лад и выставить себя как угодно лицеприятно, он, нет-нет, да проговаривается о темной изнанке своей деятельности на страже закона. Это больше исповедь, нежели подчищенные и приглаженные
