переглянулись между собою; Павел тоже заметил их, и страшное изменение произошло в его наружности: он сначала вздрогнул всем телом, как бы дотронувшись до лейденской банки, потом побледнел, покраснел, взглянул как-то странно на гостя в коричневом фраке, а вслед за тем начал следить глазами за ходившими взад и вперед девушками: в брюнетке мой герой узнал свою московскую соседку. Барышни с своей стороны не глядели более ни на Павла, ни на его собеседника, а разговаривали громко о недавно бывшем маскараде на французском языке, что они всегда делали в укор невежественным гостям Феоктисты Саввишны. Вскоре вошла хозяйка и начала умолять Юлию Владимировну что-нибудь пропеть; Юлия отказывалась.
– Вы не поверите, – говорила Феоктиста Саввишна, обращаясь к Павлу и к господину в коричневом фраке, – что у них за ангельский голосочек.
Коричневый фрак встал, кашлянул и ничего не сказал: выражение лица его как будто бы говорило: «Не могу знать-с, не мое дело!» Но еще страннее вел себя Павел; он даже не встал и не сказал ни слова хозяйке.
– Кто это такой? – шепнула блондинка.
– Бешметев, – отвечала хозяйка.
Блондинка сжала губки и слегка кивнула головой.
– Юлия Владимировна, – заговорила снова Феоктиста Саввишна, мучимая меломанией, – сжальтесь над нами, доставьте нам это наслаждение.
Юлия Владимировна сжалилась и с кислою миною уселась за фортепьяно. С первым же ее аккордом все гости, игравшие и не игравшие в карты, вышли в залу, а потом со второго куплета (она пела: «Что ты, ветка бедная… «[3]) многие начали погружаться в приятную меланхолию.
– Я не могу без слез слушать этого романса, – говорила растроганная Марья Ивановна, – так, знаете, много в нем души!
– Да-с, – отвечал Иван Иваныч, – прекрасная песенка, да и Юлия Владимировна прекрасно изволят петь.
– У ней хорошенький голосок, – подтвердила мать.
Между тем Павел все сидел на прежнем месте и в том же положении. Блондинке очень хотелось поговорить с ним, по похвальной ее наклонности сближаться с несчастными.
– Вы любите музыку? – спросила она его.
– Я не знаю музыки, – отвечал Бешметев.
– Вы ни на чем не играете?
– Ни на чем-с.
– А как вам нравится голос сестры?
При этом вопросе Павел заметно сконфузился и молчал.
«Какой он странный! – подумала блондинка. – Как бы его заставить поговорить? Может быть, скажет что-нибудь смешное».
В этом намерении она села рядом с Павлом.
– Вы бываете в собрании? – спросила она.
– Нет-с.
– Отчего же?
– Я не люблю собраний.
– Отчего вы не любите собраний?
В это время брюнетка подошла к сестре.
– Послушай,
«Что ты, ветка бедная…» – романс на слова И.П.Мятлева (1796—1844).
