к нему подходит главный начальник, хлопает его по плечу да еще извиняется. Мол, прости, друг! Мы-то думали, ты плохой, а ты настоящий. Все позади! Теперь можешь пойти поспать. Забудь все как кошмарный сон. А кто ущерб оплачивать будет? Начальник? А протоколы? Нет ничего, кроме аплодисментов. – Какой же ты зануда, Сережа!
Таня резко отодвинула чашку и ушла в соседнюю комнату.
2
Вид с балкона поражал своей красотой. Только что прошел дождик. Он возник в одно мгновение, когда его не ждали. Прогулялся, как наплывшая волна, и так же откатился, словно его и не было. Над бирюзовым морем гигантским мостом от горизонта до горизонта раскинулась сказочная радуга. Вымощенная полированная набережная Круазетт тут же высохла, и лишь собравшиеся в огромных листьях пальм капли все еще падали на широкополые шляпы прогуливающихся по набережной дам с комнатными собачками да толстопузых пожилых мужчин в белых шортах и с тяжелыми фотоаппаратами на оттягивающих шею ремнях. Тут все выглядело сказочно. Спортивные автомобили ярких цветов с откидными крышами, белые яхты на рейде, никакой спешки и беготни, будто смотришь фильм, снятый в замедленном режиме, когда детально прослеживается каждое движение.
Он стоял на огромном балконе отеля «Мажестик» и не мог оторвать взгляда от дивного пейзажа. Радуга растаяла, золотое солнце стало багровым и начало заваливаться за горы. На морской глади появилась розовая дорожка, убегающая к зовущей, неведомой дали горизонта. Белые облачка, похожие на пенистые кляксы, стали золотистыми с вишневым контуром. Он продолжал стоять, втягивая в легкие чистый морской воздух, наслаждаясь его ароматом. Темнело здесь быстро. Сначала набережная оделась в светящуюся гирлянду, похожую на небрежно брошенное на землю бриллиантовое ожерелье, а потом на небе зажглись звезды.
Он так бы и стоял здесь целую вечность, но удовольствие оборвал тихий голос:
– Данила, нам пора на церемонию. Ты еще не переоделся?
Он оглянулся. В дверном проеме балкона стоял его ассистент в черном смокинге. В апартаментах горела яркая люстра.
– Я потерял счет времени. Уже пора?
– Нам нельзя опаздывать.
Данила прошел через гостиную в спальню. На нем был бежевый костюм и яркий галстук. Сдвинув в сторону зеркальную дверцу платяного шкафа, он обвел взглядом вешалки с костюмами на все случаи жизни. Черный смокинг, сшитый на заказ, висел справа. Все эти дни в Каннах Данила пребывал в состоянии эйфории, оторвавшись от повседневности, он будто свернул на дорожку, ведущую к раю, и потерял над собой контроль, подступая к златым вратам Эдема.
У отеля их ждал лимузин. Потом красная дорожка, вспышки фотокамер, гул толпы, аплодисменты, главное фойе… Шампанское в высоких бокалах, разноязычная речь, женский смех, блеск драгоценностей – все затянуто какой-то легкой дымкой, будто снято через мутный фильтр или со сбитым фокусом, но это ничуть не мешало, а даже наоборот, легкая размытость усиливала впечатление. К нему
