на местном канале, чтобы посмотреть прогноз погоды.
На экране какой-то унылый бородатый тип рассуждал о глобальном потеплении и его влиянии на миграцию полярных крачек, в нижней части экрана бегущая строка сообщала главные городские новости.
Надежда выключила звук и принялась гладить, время от времени бросая взгляд на экран, чтобы поймать момент, когда на смену бородатому экологу придет девушка из службы погоды.
Вдруг какая-то фамилия, промелькнувшая в строке новостей, зацепила ее сознание.
Надежда отставила утюг и сосредоточилась на бегущей строке.
Новости там повторялись, и вскоре снова появилась та, которая заинтересовала Надежду.
«Минувшей ночью неизвестные проникли в музей-квартиру писателя Скабичевского на Садовой улице. Некоторые экспонаты повреждены, но это не сказалось на работе музея».
Музей-квартира писателя Скабичевского! И в письме, написанном невидимыми чернилами, упомянут господин Скабичевский!
Может быть, это случайность, но индикатор в корнях волос говорил об обратном.
Надежда бросила глажку и включила компьютер.
Она тут же узнала, что писатель-демократ Александр Михайлович Скабичевский родился в середине девятнадцатого века, а умер незадолго до начала Первой мировой войны, что известен он в основном работами по истории современной ему русской литературы, а также газетными и журнальными статьями прогрессивного направления и что часть жизни он прожил в Петербурге, на Садовой улице, и там, в доме номер пятьдесят, в семидесятые годы прошлого века открыли его музей-квартиру.
Тут же на карте города Надежда Николаевна нашла этот адрес и поняла, что музей малоизвестного демократа располагается рядом с Юсуповским садом.
Таким образом, можно было почти не сомневаться, что именно этот малоизвестный деятель культуры упомянут в письме дореволюционной девочки, написанном невидимыми чернилами. «Встречали его в Юсуповском саду» – коротко и ясно.
«Ну и что? – осведомился внутренний голос Надежды. – Ну, упомянут, и что из этого? Тебе-то какое до этого дело?»
Надеждин внутренний голос всегда отличался здравомыслием и рассудительностью, проще говоря – занудностью. И он был солидарен с мужем Надежды Сан Санычем, то есть, как и муж, внутренний голос всеми силами пытался удержать Надежду от всевозможных авантюр и опасных приключений.
И у них обоих это не получалось. Надежда всегда умудрялась не прислушаться к доводам рассудка и влипнуть в очередную криминальную историю.
И сейчас она буквально не находила себе места от любопытства. Старинная открытка из тайника, китайская кукла, письмо, написанное невидимыми чернилами, – нет, Надежда никак не могла пройти мимо такой увлекательной истории!
«Ну, вот скажи, – не сдавался ее внутренний голос, – чего тебе сейчас надо? Что тебе не дает покоя? Если даже и была связана с этим Скабичевским какая-то сомнительная
