пожалуй, достаточно, чтобы получить представление о том, как протекала история болезни. За имеющимися в наличии симптомами скрываются фантазии, вначале вызванные историей с итальянцем, но в дальнейшем ясно указывающие на отца, неудачный брак которого рано дал любимой дочери импульс к захвату места, собственно принадлежащего матери. За этим захватом, естественно, скрывается фантазия, что она, дочь, есть самая подходящая жена для отца. Первый приступ невроза случился в тот момент, когда пациентка получила тяжелый удар, вероятно, такой же, который пришлось когда-то испытать и ее матери (что, конечно, не было известно ребенку). Эти симптомы легко объяснимы как выражения разочарованной и отвергнутой любви. То, что она давилась во время еды, было вызвано определенным чувственным проявлением, когда спазмами горла сопровождаются сильные переживания, которые человек не может полностью «проглотить». (Как известно, метафоры нашей речи часто соотносятся с такого рода физиологическими явлениями.) Когда отец умер, случилось так, что хотя ее сознание было чрезвычайно удручено, однако «тень» ее подсознания смеялась. Когда отец бывал дома, ей становилось грустно, и она заболевала; когда его не было, то она всякий раз чувствовала себя гораздо лучше, как и все те многочисленные мужья и жены, которые еще скрывают друг от друга ту сладкую тайну, что они отнюдь не всегда и не абсолютно необходимы друг другу.
Смех бессознательного был тогда в известной мере оправдан, и это подтвердил последующий период совершенного здоровья. Ей удалось заставить все прошлое исчезнуть. Лишь воспоминание о случае с итальянцем снова угрожало поднять на поверхность подземный мир. Но она быстро закрыла все двери и была здорова до тех пор, пока дракон невроза не приполз к ней как раз тогда, когда она уже считала себя защищенной от опасности, пребывая в так называемом идеальном состоянии – в качестве супруги и матери.
Сексуальная психология объясняет причину невроза тем, что больная в конечном счете еще не освободилась от отца, поэтому связанные с ним воспоминания снова всплыли, когда она открывает в итальянце то же таинственное Нечто, которое уже в отце произвело на нее сильное впечатление. Эти воспоминания, естественно, снова возникли в аналогичном опыте с мужем, который оказался причиной, вызвавшей невроз. Поэтому можно было бы сказать, что содержание и основа невроза заключаются в конфликте между фантастическим инфантильно-эротическим отношением к отцу и любовью к мужу.
Рассматривая ту же картину болезни с точки зрения «другого» инстинкта – воли к власти, мы увидим, что она будет выглядеть совсем иначе: неудачный брак родителей превосходно удовлетворял ее детский инстинкт власти, который требует, чтобы «я» при любых обстоятельствах оставалось «на высоте», какой бы путь – прямой или кружный – ни вел к этой цели. «Неприкосновенность личности» в любом случае должна быть сохранена. Любая, пусть даже кажущаяся, попытка окружающих хоть в малейшей степени подчинить субъекта
