системы и специализируется на кредитных и валютных займовых операциях. Франция восстановила внешнюю конвертируемость своей валюты, и стала очень легко производить размещение капиталов через Европу.
– Так как же все-таки европейские банки могли свободно покупать и продавать доллары, которыми затем свободно оперировали? – Пытался поставить он меня в тупик.
– В процессе либерализации конкурентные позиции европейских банков, в особенности английских, усилились по отношению к их собратьям из Нью-Йорка. Процент по депозитам стал выше, а кредиты – дешевле. Все гениальное – просто.
– Просто?! Это для тебя все просто, а для людей стоящих во главе государства жизнь медом не кажется.
– Они сами знали, на что идут. Я уверен, политические деятели в состоянии справится со всем чем угодно. Если надо, даже готовы «идти по головам». Еще будут вопросы?!
– Не мудрено, что усилению позиций лондонского рынка способствовал дефицит платежного баланса США. Как ты к этому относишься?
– Выравнивание процентных ставок, применяемых к иностранным займам, размещенных в моей стране, закрыло рынок капиталов Нью-Йорка в пользу опять же Лондона. На этом наш диалог завершился, так как «моя взяла».
Немудрено, что в первый же день я наотрез отказался работать. Я загорелся мечтой осмотреть город, и под предлогом поиска жилья, улизнул. Я отправился на улицу Университетскую, затем на улицу Гренель, где мне и подвернулась возможность снять двухкомнатную квартиру с террасой и камином. Я был в восторге, и понимал, что Камиле такое жилье придется по душе. Оно не намного уступало тем параметрам, в которых она так привыкла существовать. Я уже представлял, как она чудесно обустроит нашу обитель.
В первый же вечер я решил отправиться куда-нибудь прогуляться. На дворе был май месяц, и мне было ужасно душно. Я зашел в одно из кафе, находящихся на улице Сен-Доменик, чтобы заказать себе стаканчик виски. Мне казалось, что даже виски здесь не такое как везде. От всего веяло некой роскошью. Я сел напротив барной стойки, где имел возможность наблюдать за посетителями. Они казались очень культурными, живыми, глаза их блестели и бегали по сторонам. Я не чувствовал себя чужим, ничуть. Напротив, я сразу влился в таинственную атмосферу города. От Англии, словно ничего не осталось, только нежные воспоминания о Камиле возвращали меня в обычное русло. Кроме нее меня там ничего не держало. Она об этом догадывалась, и я это реально осознавал. Мы отлично понимали, что во Франции нам откроются большие возможности, совсем иные, чем в серой дождливой Англии.
На новом рабочем месте меня приняли радушно. Мне объяснили, чем я должен буду заниматься все следующие месяцы. Меня устраивало все, что со мной происходит. Но самое важное, мне очень подходило мое жилье. Там было все необходимое для счастливого существования. Андре, мой коллега, сказал, мне повезло снять среди сезона такую несносную квартиру. Сам он жил практически за городом, но у него был автомобиль, поэтому
