герметично закрывалась, и газ многократно «простреливался» мощными лазерными пучками света в жестком ультрафиолетовом диапазоне, распадаясь в «прострелянных» местах на составляющие. Углерод в виде мелкого графитового порошка скапливался на дне и потом поступал в топливный бак, а кислород – в бак для окислителя. Затем в емкость поступала новая порция воздуха снаружи, и с ней происходило то же самое.
Одновременно с этим я включил еще одну установку. Она загребала грунт порциями. Порция поступала в другую емкость, где стоял нагревательный элемент. Туда же поступал воздух, создавая повышенное давление. Грунт нагревался, и с него испарялось немного воды, которая конденсировалась на холодных стенках емкости. Капли стекали в резервуар, в котором по всей его длине, ширине и глубине располагались пластины из нержавеющей стали. На них подавалось напряжение, и вода также распадалась на составляющие: водород и кислород, которые затем охлаждались и закачивались в газовые баллоны, которые я присоединил к установке. Это нужно было для ««Геркулеса». Благодаря Полувековому генератору, который я изобрел несколько лет назад, у нас на все хватало электричества. Даже в скафандрах выдыхаемый нами углекислый газ успевал с помощью него распадаться на составляющие, как в установке зонда, и мы могли дышать в них почти сколько угодно – до пятидесяти лет. Именно столько времени генератор мог вырабатывать электричество – отсюда и название.
Мне пришла в голову одна идея. Я собирался завтра утром (по нашему режиму дня) отправиться на вершину горы Олимп, гигантского потухшего вулкана высотой в двадцать пять и шириной у подножия в пятьсот километров. Но он был очень далеко от нас, по моим расчетам, до него пришлось бы ехать на мотоцикле больше трех часов и столько же – обратно. И я решил переехать туда на зонде. Шасси можно было поворачивать рулем и даже приводить их в движение, словно колеса автомобиля. Наскоро пообедав, я, недолго думая, завел наш ««дом на колесах» и, сверяясь с картой, поехал на запад, в сторону Олимпа. Катя, не ожидав такого поворота событий, чуть не подавилась чаем.
– Ты куда?! Он что, может ездить?!
– Может. А я на запад.
– Зачем?
– Поближе к вулкану Олимп. Просто он далеко, и я решил перебраться к нему поближе, чтобы потом на байке далеко не ездить.
– Давай лучше сейчас на байке поедем!
– Тогда получится часов восемь-девять. А если ты за это время в туалет захочешь? Лучше уж поближе перебраться.
После обеда мы весь оставшийся ««день» (по нашему режиму) спокойно и неторопливо ехали на запад, потому что зонд не мог передвигаться быстро таким способом. Скоро степь закончилась, и началась пустыня. Не та, в которую мы ездили на байке. Эта была намного больше, и песчаные дюны здесь были не такими высокими. Мы проходили километр за километром, объезжая дюны и фотографируя панорамы.
