Все, все решительно парализовано! И по чьей вине? По моей, что ли? Нет, сударь, это дело не ровное! Я страдаю за ваши вины, я расплачиваюсь за них из своего кармана. Я бедный крестьянин, а вы, разве вы страдаете из-за меня? Разве вы платите за мое вино? Пьяный ли или трезвый, я одинаково хорошо вижу, как моя родина гибнет, пропадом пропадает, и вижу также, по чьей вине. Ну а теперь я сказал свое слово, сказал, что у меня было на душе, и вы можете засадить меня в какую угодно гнилую тюрьму, мне все равно! Я сказал правду, и на этом я и буду стоять, а затем не стану долее утруждать ваше высочество своим присутствием.
И с этими словами он придержал свою лошадь, чтобы отстать от Отто, и довольно неуклюже поклонился.
– Заметьте, я не спросил вашего имени и не знаю его, – сказал Отто. – Желаю вам приятного пути.
И, пришпорив коня, он помчался вперед во весь опор. Но как он ни старался заглушить бешеной скачкой неприятное впечатление от этой встречи с мельником, она стояла у него точно кость в горле, которую он никак не мог ни проглотить, ни выплюнуть. Прежде всего он получил упрек в невоспитанности и закончил тем, что потерпел поражение даже в логике, – и то и другое от человека, которого он считал себя вправе презирать. И все его прежние тяжелые мысли снова нахлынули на него.
В три часа пополудни он доехал до перекрестка, где большую дорогу пересекала дорога, ведущая в Бекштейн, и Отто решил свернуть на эту дорогу и спокойно пообедать в гостинице. Во всяком случае, ничего не могло быть хуже, чем продолжать ехать дальше в подобном настроении.
Тотчас при входе в гостиницу он заметил за одним из столов интеллигентного молодого человека, обедавшего с книгой перед глазами. Так как для Отто поставили прибор почти рядом с этим молодым человеком, то принц, желая завязать знакомство, вежливо извинившись, осведомился у соседа, что он читает.
– Я читаю или, вернее, изучаю последний труд доктора Гогенштоквитца, кузена и библиотекаря нашего Грюневальдского принца. Это человек с большой эрудицией и легким юмором.
– Я знаком с господином доктором, – сказал Отто, – но не успел еще ознакомиться с его книгой.
– Это две вещи, в которых я не могу не позавидовать вам, – вежливо заявил молодой человек. – Вы имеете честь знать доктора и предвкушаете удовольствие ознакомиться с его замечательным трудом.
– Мне кажется, что господин доктор пользуется большим уважением за свои изобличения, не правда ли? – спросил принц.
– Да, отчасти, но главным образом потому, что он является представителем силы ума, – сказал незнакомец. – Кто из нас, из молодых людей, не причастных к придворным интригам, не интересующихся ничем, что есть на свете выдающегося или замечательного, кто из нас, спрашиваю я вас, слышал что-нибудь о его кузене, о принце Отто, хотя он и царствующий государь и властитель судеб своего народа, и наоборот, кто не слыхал или не знает о докторе Готтхольде, его скромном библиотекаре? Из этого мы видим, что из всех
