ко мне, а к последней скульптуре Монтравеля. Она так называлась – Итея. Почему – бог ее знает…
– Поройся в Сети – там должны быть десятки очерков о нем и его работах! Гораздо любопытнее, кто это в России в наши дни решил так вложиться в крупноформатную скульптуру? Статуи занимают много места и перепродать их сложно. Обычно их покупают музеи или фонды, а среди частных инвесторов популярнее картины, – тут, завидев официанта, Габи энергично замахала рукой, указывая на свой опустевший бокал.
– Ты прямо мысли мои читаешь, Габи, – Оливия бросила на подругу заговорщицкий взгляд и придвинулась к ней поближе. – Как думаешь, реально узнать имя покупателя?
– Илиади, стоит только поинтересоваться чем-нибудь подобным, и меня тут же вышвырнут из нашей богадельни.
– Ты же сама жаловалась на скуку, – пожала плечами Оливия, – но раз это так сложно…
– Объясни хотя бы: зачем?
– Монтравель мог бы стать центральной фигурой моей работы по искусству первой половины двадцатого века. Он же был очень известен в тридцатые годы прошлого столетия, это потом его слава сошла на нет… Взять бы интервью у этого русского коллекционера! Представляешь, как необычно можно было бы обыграть тему?
– Ну, ты махнула, Илиади! В Россию поедешь? Зима на дворе!
– Это может быть телефонное интервью или видеосессия в скайпе…
– Должна тебя огорчить: люди такого калибра интервью дают неохотно, тем более по поводу своих дорогостоящих коллекций… А скайп – это вообще не их формат.
– Ох, Габи, какая ты все-таки пессимистка! Ладно, забудь, придумаю что-нибудь другое…
Габриэлла насупилась и принялась изучать строгий рисунок скатерти, постукивая по стенке бокала ногтями. Немного поразмыслив, произнесла:
– Имена клиентов аукционного дома содержатся в строгом секрете, это конфиденциальная информация. Но перед каждыми торгами мы рассылаем им каталоги с описанием лотов и предварительной оценочной стоимостью. Я могу поискать в базе адресов пресс-службы – она должна быть разбита по странам, с указанием фамилий. Хотя так много времени прошло, вряд ли это сработает.
– Я всегда знала, что ты – идеальный сообщник! – воскликнула Оливия, послав ей воздушный поцелуй.
Габриэлла откинулась на спинку стула и лукаво прищурилась.
– Не замечала раньше в тебе склонности к авантюрам. Видимо, месье Лаврофф заразил тебя своим расследовательским азартом, – усмехнулась она. – Однако есть ощущение, Илиади, что на самом деле ты сама себе что-то хочешь доказать…
VI
Письмо
Свечи в спиралевидных латунных подсвечниках, мерцавших на каминной полке, жили своей жизнью. Родион купил их лет семь назад во время поездки в Амстердам – тогда полным ходом шла работа по делу о «человеческом трафике», и он часто мотался в Голландию, собирая материал. Однажды в одном из магазинчиков декора
