в себе.
– Честное слово, я решительно не понимаю, отчего всех так возмущает легкий макияж? – сказала она, злясь на себя за то, что придала столь большое значение словам Альберта. – Когда солдат подхватывает венерическое заболевание от французской проститутки, которая наверняка красила губы помадой, это нормально, а вот женщине непозволительно совершить столь безобидный поступок – чуточку оттенить собственные ресницы!
– Не обращай на него внимания. – Джоан закурила и предложила сигарету Лео, но та лишь покачала головой в ответ. – Ты выглядишь настоящей красавицей, а он попросту испугался.
– Как ты думаешь, наступит такое время, когда все перестанут бояться этого? – поинтересовалась Лео. – И миссис Ходжкинс перестанет разглагольствовать о том, как ужасно, что медсестры выставляют напоказ свои лодыжки, а мистер Эллис не станет требовать от меня выключить эту ерунду, когда он входит в аптеку и слышит, как из патефона звучит голос Марион Харрис[2] вместо «О, что за чудесная война»?
– Скорее всего, это случится еще не скоро, – признала Джоан.
На экране появились первые кадры кинохроники, и свет в зале начал гаснуть. Лео откинулась на спинку кресла, устраиваясь поудобнее, как вдруг в голову ей пришла неожиданная мысль.
– А почему Альберт вернулся? – прошептала она. – И так много других солдат вместе с ним?
– Сегодня утром вернулся целый полк, – во весь голос отозвалась Джоан, игнорируя полные упреков взгляды соседей. – Именно об этом я и хотела тебе рассказать. Пит написал, что уже через несколько дней тоже будет здесь.
– Правда? – спросила Лео.
Ответом ей стало громкое и дружное: «Ш-ш! Тише!»
– Может быть, война уже почти закончилась, – прошептала она.
– Может быть.
На губах Лео заиграла широкая улыбка.
– Если это правда, я пройдусь колесом вокруг синематографа.
– Пит предложил мне переехать вместе с ним в Нью-Йорк после того, как его демобилизуют. Отчего я была готова пройтись колесом хоть до самой Луны.
– Нью-Йорк! А как же Сидней?
– Ш-ш! Тише! – На них вновь обрушилось негодование зрителей.
– Расскажу тебе после окончания фильма, – ответила Джоан.
Они перенесли все внимание на экран, но Лео никак не могла сосредоточиться. Перед ее мысленным взором встал Нью-Йорк, легендарный город, место, где царили любовь, надежда и небоскребы, пронзающие облака; здания, покоящиеся на столь солидных фундаментах, глубоко ушедших в землю, что мечты, которые они вздымали в воздух, должны были непременно сбыться, поскольку могли опереться на скальный грунт и несущую конструкцию. Если война и впрямь близилась к концу, значит, будущее все-таки могло наступить, и жизнь начнется заново, а не будет стоять на месте, как это происходило на протяжении уже долгого времени. И чем же тогда она займется?
Улыбка
Марион Харрис (1896–1944) – американская певица, пик успеха которой пришелся на 1920-е годы. Она была первой широко известной белой певицей, исполнявшей песни в жанрах джаз и блюз.
