в животе. Добравшись до дома, она первым делом, даже не сняв плаща, шляпки и перчаток, тихонько прокралась по коридору в комнату отца. Приоткрыв дверь, она увидела, что он свернулся калачиком под одеялом и громко похрапывает, погрузившись в глубокий и спокойный сон. Лео улыбнулась, сбрасывая с плеч накидку и свои страхи.
На следующее утро Лео проснулась рано и сошла вниз, в кладовую, расположенную в задней части аптеки. Если в военный лагерь действительно пришла инфлюэнца, то ей предстоит нелегкий день. Она удостоверилась, что располагает достаточным запасом линиментов для груди и тинктуры от кашля, прежде чем воспользовалась тихим рассветным часом, чтобы достать стремянку и приставить ее к самой высокой полке, на которой хранились книги отца. Книги по химии и иным областям науки – книги, содержащие длинные и непонятные слова. Но Лео уже знала, что если постараться понять их, то они оказываются чуть ли не самыми очаровательными в английском языке. Вазелин, например, представлял собою маслянистую и водостойкую смесь углеводородов, но добавьте к нему сажу, и вы получите тушь для ресниц.
Она провела рукой по корешкам и остановилась, добравшись до своих сокровищ: эмалевой пудреницы Фаберже, в которой покоилась лебяжья пуховка, и флакончика духов «Коти» в форме стрекозы, произведенного на фабрике «Лалик». Это были настоящие жемчужины ее коллекции, самые ценные вещи, которыми она владела, – во-первых, потому что раньше они принадлежали ее матери, а во-вторых, Лео мечтала о том, что и ее косметические составы будут расфасованы в нечто столь же волшебное и удивительное, стройными рядами стоящее на полках в аптеке. Она решительно спустилась по ступенькам. Если эпидемия инфлюэнцы окажется не такой уж суровой – а в бледно-золотистом сиянии осеннего утра так и хотелось думать, – она, пожалуй, действительно выставит в аптеке на продажу немного губной помады вместо того, чтобы шутить с отцом на этот счет, и кому какое дело, что скажет на этот счет миссис Ходжкинс!
Она достала кастрюлю и деревянную ложку – свою импровизированную смесительную емкость – и принялась разогревать и помешивать пчелиный воск, кармин, миндальное масло, свеклу и розовое масло, пока у нее не получилась смесь насыщенного алого цвета. Затем она разлила ее по нескольким флаконам, чтобы та остыла, – зримая, осязаемая хрупкая красота посреди того ужаса, в котором они жили.
Затем Лео отправилась наверх.
– Папа? – окликнула она отца.
– Сегодня я немного проспал, родная, – долетел до нее из комнаты голос отца. – Сейчас спущусь.
Лео сварила два яйца, положила каждому из них по кусочку хлеба, а потом приготовила чай, взяв всего лишь по половине чайной ложечки листьев вместо трех, как любил отец; чай в последние годы стал такой же редкостью, как и хорошие новости.
Появился отец и тяжело опустился на стул. Его била дрожь.
– Ты замерз! – вскричала Лео. – Давай я принесу одеяло и укутаю тебе ноги.
– Не беспокойся. Я согреюсь чаем.
Лео передала ему
