следствие взяли только одного из братьев убийц – старшего, который принял всю вину на себя, – остальных выпустили. Спустя месяц, когда ее свидетельские показания милиции стали больше не нужны, тетя Тамара уехала.
В общем, обычная бытовуха на почве пьянства. Но смущало упоминание о каких-то документах, которые искали убийцы. Я тут же вспомнил о последнем письме тети Людмилы. Нашел его, перечитал, но ясности не прибавилось. Тетя Тамара предпочитала больше не вспоминать о той кошмарной ночи, игнорируя мои вопросы. Мы встречались с ней несколько раз, переоформляя на меня документы на дом. С тех пор, как я ее видел полгода назад на похоронах тети Людмилы, она очень сильно изменилась. Новые волосы вырастали седые, на скуле глубокий шрам от уха к носу с поперечными ранками от швов. Похудела, осунулась, стала даже поменьше ростом, и ни капельки жизни в глазах. Когда дарение было оформлено, она тут же уехала к сыну в Петрозаводск.
Я получил наследство официально. Теперь нужно было решить, что с ним делать. Вечером был собран семейный совет. Маша, у которой и у самой-то не было еще права полновесного голоса, притащила Муздрика. Он любил голосовать, поднимая лапу вверх, естественно, думая, как Маша. Пришел побыть в обществе, повиливая хвостом, и Кузя. Не без споров решили дом продавать. Хватит нам и деревни у бабушки в Липецкой области. Ехать, конечно, надо было мне и срочно, пока я был в отпуске. Оставалось решить две вещи: как быть с Машей и с Кузей.
– Да я большая уже, – возмутилась Маша, – и одна побуду дома. А Кузю пусть папа с собой забирает. Он будет его охранять.
– Кто кого: Кузя – папу или папа – Кузю? – пошутила Надя. Она считала, что Кузя трус. Ну, боится наш мальчик всяких новогодних фейерверков и петард – и что? На самом деле просто не представилось еще Кузе серьезного случая защитить своих хозяев.
– Да, Кузю можно взять, – подхватил я. – Ехать недалеко, восемь часов – выдержит.
– Будешь ему целое купе приобретать?
– Нет. Туда можно не только на поезде добраться. Ходят электрички до Будогощи, а там местный рабочий поезд – в него с собаками, думаю, пустят. И кстати, так быстрее.
– А это не опасно? – спросила вдруг Надя.
– Что? – тут я насторожился, потому что почувствовал: сейчас мне придется соврать. Ни словом я не обмолвился о том, что случилось с тетей Тамарой. Сказал только, что дядю Леню убили в пьяной драке, а тетя Тамара окончательно решила переехать к сыну.
– Ну, как "что"? – замялась Надя, похоже, она что-то чувствовала.
– Да чего там может быть опасного, – перебил я жену.
– А давайте я с вами поеду, – попросила Маша. Слово "опасно" заставило ее сделать стойку, как у хорошей гончей, она тут же поняла: папа что-то недоговаривает, а мама не догадывается. Но было уже поздно.
– Может, правда, возьмешь ее? – спросила Надя.
– Нет! – категорично заявил я.
На том и порешили.
Как
