моего мозга почистили и промазали.
– Не бойся, – сказал этот странный парень, улыбнувшись так же мягко и приветливо. – Тебя никто не обидит. Кто ты? Откуда? Что привело тебя сюда?
Он говорит по-русски! Ну дела! Никогда не думал, что самое большое счастье – встретить человека, говорящего по-русски! Как я прежде не понимал этого?! Мой страх улетучился. Я готов был расцеловать проповедника, будь он трижды шарлатаном и международным преступником!
– Он не понимает нас, учитель, – сказала Магдалин.
Стоп. Дёрнувшись всем телом, вздрогнув всем моим существом, я развернулся к ней. Как я понял, что она сказала? Она же не говорит по-русски. Или говорит?! Тогда почему скрывала? Нет, она точно говорит не по-русски, но откуда, каким образом я догадался, нет, узнал, что она произнесла именно это?! Что «равви» здесь означает «учитель»? И на каком языке?
– Как вы это сделали? – прошептал я и снова осёкся с выпученными глазами и перекошенным ртом. Я произнёс эту фразу не по– нашему. На каком-то чужом, незнакомом языке. Но я не мог понять, как это случилось. Клянусь, я не подбирал ни единого слова по причине их абсолютного незнания. Но, стоило мне раскрыть рот, как они пришли сами собой, из недр мозга, как приходят слова родного языка, когда мы хотим их произнести. Автоматически, без запинки, слетели с губ, как слетают осенью с деревьев пожелтевшие листья, потому что пришёл их черёд.
– Что сделал? – переспросил он.
– Я не говорю…
– Ты говоришь, – возразил проповедник мягко, спокойно, даже буднично, словно это обычное дело, когда человек вдруг свободно заговорил на абсолютно незнакомом прежде языке. Ничего особенного.
– Но как вы это сделали?
– Я ничего не делал, – улыбнулся проповедник. – Люди всегда могут понять друг друга. Просто иногда забывают об этом. А я помогаю вспомнить, вот и всё.
– Но я никогда не учил этот язык, – возразил я. – До приезда сюда я и понятия не имел, как он вообще звучит… Я и теперь…
– Давно ты здесь? – Прервал он меня.
– С сегодняшнего утра. – Сказал я и снова похолодел, враз припомнив все события сумасшедшего дня.
– Значит, ты способный ученик. Чем я могу тебе помочь?
– Я хочу вернуться домой! – выпалил я.
– Хорошо, – кивнул он, – и где твой дом?
– В Москве.
Рыжеватые брови приподнялись, обозначив сетку продольных морщинок на лбу проповедника. Глаза же несколько округлились и немного посветлели. В жизни не видел более странных глаз. Может, линзы особенные?
– Я тебя не совсем понимаю, – сказал он с вежливой прохладцей. – Объясни подробнее. Что случилось? Как ты здесь оказался? Отстал от торгового каравана?
Я невольно оглянулся на стоящих поодаль людей, видимо, из его компании, заинтригованно вытянувших шеи и распахнувших уши.
– Оставьте нас. – Недовольно
