видел отца в служебной машине в Средневолжске, а один раз столкнулся с ним чуть ли не нос к носу на улице.
Открыл глаза младшему брату старший. Вызвал его пройтись по городу и, остановившись на набережной, глядя на вечернюю холодную Волгу, хриплым срывающимся голосом произнес:
– Ты уже не сосунок. И должен знать, что этот… этот бабник нас бросил.
Словно кипятком ошпарили душу Глеба эти слова. Он знал, о ком речь. Но его поразила ненависть брата к отцу. А еще больше, что тот ушел от него, младшего сына, своего любимца!
– Врешь, – тихо сказал Глеб.
– Спроси у него самого, – презрительно ответил Родион и пошел прочь, в ярости стуча сжатым кулаком по парапету.
Ему тогда был двадцать один (недавно вернулся из армии), а Глебу – пятнадцать.
Глеб не знает, почему он тут же бросился в учреждение Семена Матвеевича. Привычка всегда слышать, что отец работает допоздна?
Батя действительно находился еще там, хотя время было около девяти.
Увидев полные слез глаза сына, его перекосившееся лицо, Семен Матвеевич ласково сказал:
– Здравствуй, Глеб… Садись.
Тот послушно сел, не заметив, однако, особого смущения отца. Скорее уж в Семене Матвеевиче ощущалась решимость. Видимо, поставить последнюю точку.
– Для твоего ума это пока очень сложно, – продолжал Ярцев-старший. – Дай бог, чтобы понял потом. Поверь только, бросать я никого не собирался. Так получилось. Словом… – Он махнул рукой.
– А Родион говорит… – с клекотом вырвалось у Глеба.
– Эх, Родька, Родька, – вздохнул отец и неожиданно жалобно спросил: – Ты-то хоть будешь со мной?
– Конечно, папа, конечно! – бросился к отцу Глеб.
– Ну и слава богу, – с облегчением произнес тот, прижимая к себе сына.
Отец расспросил о школе, поинтересовался, есть ли в чем нужда – в деньгах, вещах. Прощаясь, он сказал:
– Не переживай шибко, скоро все утрясется…
Смысл «утрясется» прояснился только через полгода. А в тот день Глеб вернулся домой за полночь: бродил по городу с потрясенной, переворошенной душой и разумом. На вопрос встревоженной матери, где он пропадал, Глеб сказал, что был у отца.
– Ну и хорошо, – почему-то спокойно произнесла она. Была с Глебом ровна, нежна, но ничего не объясняла.
Полгода отец не жил на своей квартире по улице Свободы. За это время Родион женился на женщине старше себя на четыре года, с ребенком. Они работали на одном заводе. Вскоре старший брат со своей супругой получили трехкомнатную квартиру от предприятия. Глеб потом узнал, что в этом помог Родиону отец. Через Николая Николаевича Вербицкого. Мать переехала жить к старшему сыну. Вот тогда-то и вернулся Семен Матвеевич в свой дом. С двадцатисемилетней Златой Леонидовной. Она была красавица. И очень соответствовала внешностью своему имени – золотые кудри, персиковый
