тронул его за руку; тогда паромщик вздрогнул, свирепо оглянувшись.
– Что? А, это ты? Готовы? Давно пора. Ну, парни, чего ждете? – Будто позабыв про свой факел, он замахал руками так суматошно, что лошади всхрапнули и попятились. – Отчаливай! Посторонитесь! Пошевеливайся!
Работники Каланчи засуетились, исполняя распоряжение, и паромщик опять уставился в туман, нервно потирая куртку на груди.
Паром накренился, когда отдали швартовы, и его подхватило сильное течение, затем опять накренился, когда направляющие тросы удержали его. Перевозчики, по трое с каждого борта, крепко ухватились за канаты в передней части парома и, что-то негромко приговаривая, с усилием зашагали к корме, изо всех сил борясь с окутанной сумраком рекой.
Пристань поглотил туман, узкие и длинные бледные ленты его плыли над паромом между дрожащими огнями факелов. Течение покачивало баржу. Двигались, казалось, лишь перевозчики: вперед, чтобы ухватиться за канаты, и назад, подтягивая паром дальше, – упорно, непрерывно. Никто не разговаривал. Ребята сбились в кучку в самой середине парома. Они слышали, что Тарен гораздо шире, чем знакомые им реки, а из-за тумана его ширина для них стала еще громадней.
Через какое-то время Ранд передвинулся поближе к Лану. От рек, которые нельзя перейти вброд, или переплыть, или хотя бы окинуть взглядом, он испытывал какое-то гнетущее чувство, как и любой человек, никогда не видевший ничего шире или глубже прудов Мокрого леса.
– А они на самом деле могли попробовать ограбить нас? – спросил он тихо. – Он ведет себя так, будто боится, что это мы хотим его ограбить.
Страж окинул взглядом паромщика и его помощников, – похоже, никто не прислушивался к разговору, – прежде чем ответить таким же тихим голосом:
– С туманом, что скрывает их… ну если что-то люди делают втайне, они порой ведут себя с чужаками так, как ни за что не стали бы поступать, следи за ними другие глаза. И тот, кто сам скорее навредит незнакомцу, более склонен думать, что чужак навредит ему. Этот малый… Я считаю, что он продаст свою мать троллокам на жаркое, если они сойдутся в цене. Я немного удивлен твоим вопросом. В Эмондовом Лугу я слышал, как вы отзываетесь о жителях Таренского Перевоза.
– Да, но… Ну, все говорят, что они… Но я никогда не думал, что они и вправду… – Ранд решил: надо положить конец всяким мыслям, будто он вообще хоть что-то знает о людях не из своей деревни. – Он может рассказать Исчезающему, что мы переправились на пароме, – проговорил он наконец. – Может, он троллоков на наш след наведет.
Лан скупо улыбнулся:
– Грабить незнакомцев – это одно, а иметь дело с Получеловеком – нечто совершенно иное. Ты можешь себе представить, чтобы он взялся перевозить на пароме троллоков, да еще в такой туман, сколько бы золота ему ни посулили? Или даже то, как он разговаривает с мурддраалом, будь у него выбор? При одной мысли об этом паромщик будет бежать целый месяц без оглядки. Не думаю, что нам стоит тревожиться
