полюбоваться на знаменитые мосты Каамы, раз уж делать больше нечего; потом Джа-Джинни вспомнил, что и ему есть чем заняться в городе. Хаген сам не заметил, как они с капитаном остались наедине.
Крейн тотчас же посерьезнел.
– После того что случилось прошлым вечером, я собирался тебя поблагодарить, – сказал он ледяным голосом. – Видишь ли, время от времени мои приказы не действуют без грубой силы, а применять ее… опасно. Это может закончиться разрывом связи между кораблем и членом команды, проявившим неповиновение. Я хотел избежать риска, и ты мне помог. А потом все испортил, ввязавшись в драку из-за ерунды.
– Это была не ерунда. – Хаген вновь ощутил себя упрямым подростком, словно некая сила разжигала в нем дерзость и наглость, которые он так долго – годами! – подавлял. – Умберто меня оскорбил, и кому, как не вам, капитан, знать…
– Знать что? – перебил Крейн. – Знать, в чем заключается ценность слов? О, поверь мне, в этом я разбираюсь весьма неплохо. По крайней мере, лучше тебя. – Он встал, прошелся из угла в угол. – Сколько тебе лет, Хаген?
– Прошлым летом исполнилось тридцать, – ответил пересмешник.
Он не считал себя слишком уж молодым. Многие, очень многие магусы на протяжении десятилетий позволяли себе излишества и сумасбродные поступки, не боясь зря растратить драгоценное время, но Хаген был не из их числа. Жизнь заставила его взяться за ум давным-давно, как если бы юность не длилась вечно, а грозила вот-вот закончиться.
И все же…
– Ты родился в год Лирийского мятежа, – сказал Крейн. – В год, когда я взял в команду Эрдана. А незадолго до того пала Совиная цитадель. Я вел скромную жизнь; мы с ~Невестой~ и очень маленькой компанией друзей возили грузы, разные грузы. Но из-за того, что случилось с кланом Совы, люди вспомнили и про клан Фейра. Правда и вымысел успели смешаться, и каких только глупостей о своей семье я не наслушался тем летом…
Он пытливо взглянул на Хагена:
– Тебе не кажется, что если бы я бросался в драку всякий раз, когда какой-нибудь подвыпивший моряк в захудалой таверне рассказывал собутыльникам что-нибудь этакое про «изменника Фейру», то капитан-император сейчас выслеживал бы не пирата Кристобаля Крейна, а Кристобаля Фейру? Точнее, не выслеживал бы – потому что я был бы уже давным-давно мертв?
– Есть просто слова, – упрямо проговорил Хаген, опустив глаза, – а есть… особые слова.
– Сильные? – насмешливо уточнил феникс, и пересмешник стиснул зубы. Выходит, капитан «Невесты ветра» кое-что выудил из его разума, из его памяти… или просто догадался. – Тебя и впрямь стоило бы отправить в брюхо вместе с Умберто. В следующий раз так и сделаю, но все-таки надеюсь, что ты повзрослеешь. Пора бы уже. Ладно, если вопросов нет – свободен.
– Вообще-то… – начал Хаген и прикусил язык – по-настоящему, до боли, чтобы не дать сразу двум вопросам вырваться на свободу.
«Сколько портовых таверн пострадали от пожаров тридцать
