поглощенные картами, утвердительно кивнули. Сент-Джон поднял глаза и вежливо спросил:
– Капитан, вам известны ставки?
Кодрингтон молча вынул из внутреннего кармана пачку пятифунтовых банкнот и положил перед собой. Количество денег удивило Робин – не меньше сотни фунтов стерлингов. Впрочем, Клинтон Кодрингтон считался одним из самых удачливых патрульных на невольничьем побережье – брат говорил, что за последние годы он успел заработать не меньше десяти тысяч фунтов призовых денег. Странно, но капитан совсем не выглядел богачом.
Это молчаливый вызов, поняла Робин. Клинтон бросил перчатку, а Мунго Сент-Джон с вежливой улыбкой поднял ее.
Робин встревожилась. Не слишком ли смело? Уж больно опытного и умелого противника избрал себе Клинтон Кодрингтон. Даже Зуга, неизменно пополнявший свое полковое жалованье картами, едва ли мог играть с Сент-Джоном на равных, а Клинтон к тому же был не в духе и весь вечер беспрерывно пил, что обязательно скажется на верности его суждений.
Сент-Джон почти незаметно изменил стиль игры: удваивал ставки перед каждым прикупом, смело шел в наступление, опираясь на преимущество своих немалых выигрышей, а Кодрингтон, напротив, терял уверенность в себе, нервничал и пасовал, не решаясь ставить на кон больше нескольких гиней. Похоже, ему недоставало характера, чтобы достойно встретить натиск американца.
Робин слегка отодвинулась, чтобы видеть обоих сразу. Сквозь морской загар Клинтона просвечивала бледность, ноздри побелели, губы сжались в тонкую линию. Видимо, дюжина бокалов шампанского сыграла свою роль. Он мешкал и путался, а зрители разочарованно перешептывались, обсуждая его нерешительность. Сотня фунтов, брошенная широким жестом на стол, обещала драматический поединок, однако постепенно череда мелких проигрышей заставила пачку почти растаять, и внимание присутствующих переключилось на оживленный поединок между Сент-Джоном и одним из сыновей Клюте, винодела из Констанции, владельца большей части знаменитых виноградников.
Противники обменивались шутками, вызывая общий смех; невозмутимость проигравшего и благородство победителя заслуживали восхищения. Про остальных игроков почти забыли.
Клинтона оставалось лишь пожалеть. Бледный и дерганый, он допускал ошибку за ошибкой. Даже выигрышную комбинацию умудрился выложить раньше времени и под смешки зрителей удовольствовался лишь несколькими гинеями, хотя мог выиграть все пятьдесят. Робин пыталась взглядом заставить его уйти, избежать дальнейших унижений, но он упорно продолжал игру, тупо уставившись в карты.
Следующую партию Клюте выиграл, предъявив четыре карты одного достоинства, и по праву победителя объявил джек-пот, желая отметить удачу.
– Тройка открывает кон, кладем по гинее, – объявил он, подмигнув Сент-Джону. – Вам угодно, сэр?
– Извольте, – улыбнулся в ответ Сент-Джон.
Остальные постарались скрыть замешательство. Игра принимала опасный оборот: сдача повторялась до тех пор, пока
