возьми, Мунго, неужели мы не сможем покончить с этой ерундой?
– Легко, Зуга. Пусть ваш друг принесет извинения, и дело улажено.
– Он просто дурак, – покачал головой Зуга. – Зачем идти на такой риск?
– Лично я риска не вижу, – пожал плечами Сент-Джон, – но позвольте вам напомнить, что он назвал меня трусом.
– Значит, шансов нет? – За долгие недели, проведенные вместе, они с Мунго очень сблизились, и Зуга решил сыграть на дружеских чувствах. – Мне нет дела до этого святоши, но, если вы его убьете, я попаду в чертовски неудобное положение, вы же понимаете.
Мунго Сент-Джон довольно расхохотался:
– Знаете, Зуга, мы с вами хорошо сработались бы. Вы прагматик, как и я. Предсказываю вам – на этом свете вы далеко пойдете.
– Не слишком далеко, если вы убьете того, кто меня везет.
Сент-Джон засмеялся и дружески хлопнул его по плечу:
– Простите, дружище. Не в этот раз.
Майор с сожалением вздохнул:
– Выбор оружия за вами.
– Пистолеты, – бросил Мунго.
– Само собой, – кивнул Зуга. – На берегу, на рассвете. – Он кивнул на берег. – Вам удобно?
– Конечно. Моим секундантом будет Типпу.
– А он знает правила? – с сомнением спросил Зуга, взглянув на полуголую фигуру, возвышавшуюся неподалеку.
– Достаточно, чтобы снести Кодрингтону голову, если тот поднимет пистолет на мгновение раньше сигнала. – Мунго Сент-Джон сверкнул жестокой белозубой улыбкой. – Насколько я понимаю, большего от него не требуется.
Робин Баллантайн не смыкала глаз всю ночь и за два часа до рассвета уже была на ногах. Она умылась и, подумав, надела старые молескиновые брюки и мужскую шерстяную куртку. При высадке с корабельной шлюпки придется брести через полосу прибоя, и юбки будут сковывать движения, к тому же утро выдалось сырым и холодным – плотный шотландский твид окажется кстати.
Она раскрыла черный кожаный саквояж и проверила, все ли на месте. Возможно, придется останавливать кровотечение, очищать пулевую рану, соединять раздробленные кости… Не помешает и обезболивающее.
Намерение Робин присутствовать на дуэли ни у кого не вызвало вопросов: канонерской лодке не полагалось судового врача, не было его и на «Гуроне». До высадки оставался еще час. Робин раскрыла дневник и стала записывать события вчерашнего дня, как вдруг в дверь тихонько постучали.
На пороге стоял Клинтон Кодрингтон, тусклая лампа освещала его бледное осунувшееся лицо. Робин поняла, что этой ночью капитан спал не больше ее. Увидев девушку в брюках, он в первый момент остолбенел, но быстро пришел в себя и поднял взгляд.
– Я хотел с вами поговорить, – робко пробормотал он. – Это последняя возможность перед…
Робин взяла его за руку и втащила в каюту.
– Вы не завтракали? – сурово спросила она.
– Нет, мэм. – Клинтон покачал головой, украдкой взглянул на ее брюки и смущенно
