и бабушка до сих пор обвиняли отца в маминой гибели. Может, он говорил об этом? Но как можно «исправить» гибель человека?
Такси вывернуло на Грейт-Рассел-стрит и остановилось у главных ворот музея.
– Я прошу выполнять все мои распоряжения, – сказал отец. – Когда встретимся с хранителем, ведите себя нормально.
Вряд ли Сейди знала, как ведут себя нормально, но я решил промолчать.
Мы вышли из такси. Отец расплатился с водителем, а потом… потом он сделал что-то странное: бросил на заднее сиденье горсть мелких камешков. Может, это были и не камешки, не знаю.
– Поезжайте дальше, – велел отец таксисту. – Отвезите нас в Челси.
Отцовские слова показались мне полной ерундой. При чем тут Челси, если мы уже вылезли из машины? Однако водитель поспешно захлопнул дверцу и рванул с места. Такси завернуло за угол и исчезло. Возможно, мне почудилось, но на заднем сиденье я видел три фигуры: взрослого и двух подростков.
Я растерянно заморгал. Невозможно, чтобы таксист мгновенно успел найти себе новых пассажиров. И потом, что за странные слова произнес отец? Он не любил дурацких шуток.
– Пап…
– Лондонские такси долго не пустуют, – тоном знатока лондонских такси заявил отец. – Идемте, дети. Нас заждались.
Он толкнул створку чугунных ворот. Мы с Сейди остановились и переглянулись.
– Картер, что все это значит?
– Сам не знаю. И не очень хочу знать.
– Можешь оставаться здесь и мерзнуть. А я не успокоюсь, пока не получу объяснения.
Сейди повернулась и пошла вслед за отцом.
Вспоминая все это, скажу: мне надо было бы бежать оттуда со всех ног и как можно дальше. И Сейди утащить с собой. Но вместо этого я тоже прошел через музейные ворота.
2. Взрыв на рождество
Картер
Я уже бывал в Британском музее. По правде говоря, я бывал в стольких музеях, что лучше об этом не говорить. А то вы будете считать меня полнейшим занудой.
[Слышите? Это Сейди вопит, что я и есть полнейший зануда. Спасибо, сестричка!]
Музей был закрыт. В его окнах не горел свет, но хранитель и двое охранников ждали нас на ступенях.
Хранитель оказался невысоким лысым человеком. Его лысина блестела, словно ее чем-то смазали. Я видел мумии, у которых было больше волос и зубы в более приличном состоянии. Он долго тряс отцу руку. Мне это напомнило встречу какой-нибудь рок-звезды.
– Здравствуйте, здравствуйте, доктор Кейн! Ваша последняя работа по Имхотепу[4] – какой блеск! Не представляю, как вам удалось перевести эти заклинания.
– Им-хо… Это кто? – шепотом спросила Сейди.
– Имхотеп. Сановник высокого ранга. Архитектор. Говорят, он был еще и магом. Спроектировал первую ступенчатую пирамиду. Думаю, это ты знаешь.
– Не знаю и знать не хочу, но спасибо за разъяснение, – ответила Сейди.
Имхотеп («пришедший в мир») – первый в мировой истории архитектор и ученый.
