style="font-size:15px;"> Остаток капель Краюхин брызнул в потолок, постучал опрокинутым стаканом себе по голове и объявил: «Вот так, чтобы наши молодые попрыгивали…»
– Пошли господи!
– Его святая воля!
– Помоги бог, что задумали, загадали…
– Авось невеста идет не куда-нибудь, а в богатый дом…
– Мы ее не обидим! – сказал Краюхин, – у нас и так баб мало… работой неволить не будем… была б только почетница…
– Своим добром хвалиться грех, – заметил хозяин, доставая кусок баранины, – а мы за ней плохого не замечали…
– Даст бог, заживем знатно…
– И жених – малый смирный…
– Я тебе, сват, по истинной правде скажу, – объявил Краюхин, – вот ему восемнадцать лет, и от него вот чего не видал… просто красная девка…
– Маленько лицом не вышел, – заметила хозяйка, – ну да стерпится – слюбится… Народ болтает, что он какой-то блажной…
– Это, я тебе скажу, природа такая! – воскликнула мать жениха, – на ем, должно, была младенческая…
– Да и насчет работы ничего… – подхватил Краю хин, – вот за водой все он ездит… это уж работа за ним… Ну, маленько недосмыслит чего, знамо, парень молодой… мы сами молоды были… Вон нонче умные-то понадели красные рубахи, пояса с махрами, лосные картузы – словно господа. А нашему брату за господами не угоняться…
– Да что говорить! – возразил один старик, – эти умные избаловались на отделку: пустились в воровство да в пьянство… Иной сошник али курицу стащит с перемета – все в кабак… Прежде их секли в конторе, а теперь сечь-то некому… Надысь мне кум Игнат рассказывал: чей-то лебедкинский малый пропил в кабаке кошку – заместо петуха…
– Что ты врешь? – раздались голоса.
– Истинная правда: к примеру, посадил ее в мешок и пустил под печку – к цаловальнику. Вот они умные-то!..
– Ах, домовой те расшиби! – удивлялись мужики, покатываясь со смеху…
– Сват! пора по другой! – сказал Краюхин, – видно, не затем принесена, чтобы ей стоять…
– С чего ж? давай…
Между тем хозяйка достала из-за пазухи красный платок и, подавая его Краюхину, сказала: «Вот, сваток, женишку…»
– Благодарим покорно! – сказал Краюхин и спрятал подарок в карман.
– А что, дядя Иван, – беседовали мужики, – извоз маленько поедался…
– Знамо дело, народ теперь отработался, ездока стало много. Я вот другой год смотрю и колес не стал шиновать. У господ земли много, намесь мы вдвоем у снарала цалковых двадцать сгладили у три дни… А то поедешь в извоз, где колесо, где лошадь оставишь, с одним кнутиком и придешь…
– Ноне, что говорить! народ поправится… господь хлебушка зародил…
– Эхма! – сказал хозяин, – у людей вон – скирды, у меня одна кладушка в семь копен… вот и живи целый год… у свата две четверти занял, а чем отдать?
– Слухай, сват! – заговорил Краюхин, – когда такое дело, вот тебе при свидетелях говорю:
