которую изучал Тревельян, выглядела почти такой же точной и подробной, как составленная на Базе по результатам орбитальных съемок. Были, конечно, ошибки в очертаниях плато Асайя, моря Аса, водных потоков и огромных гор, что отделяли континент от океана на дальнем юге. Но цивилизованная часть материка, со всеми ее городами, дорогами, мостами, границами стран и шестью разломами-ущельями в Кольцевом хребте, соединявшими Империю с внешним миром, передавалась картой безупречно. Стоя здесь и зная скорость движения экипажей по имперским трактам, можно было определить, сколько дней необходимо для путешествия к морю Треш, к Манкане, Сотаре или Островному Королевству. Либо, скажем, к городу Помо в Северном Этланде. Вероятно, дня четыре, отметил Тревельян и вышел из святилища.
Добравшись, как советовал аптекарь, до речного берега, он остановился, дернул в изумлении левую бакенбарду и присвистнул. Река именовалась Рориат; то ли ее назвали по имени города, то ли город был назван по реке. Этот поток километровой ширины плавно струился западнее столицы, за кольцевой дорогой, что отделяла дома от высокого, поросшего травой обрыва. В том месте, где на реке виднелись острова, был поставлен мост, опиравшийся на пятьдесят высоких каменных башен-быков, – часть их возвели на островах, часть поднималась с речного дна, но те и другие стояли несокрушимо. Мост, вероятно, был очень древен; вода струилась среди потемневших замшелых камней, в щелях меж ними проросли кустарник и изрядной толщины деревья, а высота сооружения была такой, что под мостом свободно проплывали парусные корабли. Речная гавань располагалась ниже по течению, за излучиной, и, поглядев туда, Тревельян увидел только лес мачт, кровли складов и вышку маяка.
«Капитально тут строят, – одобрил командор. – Это тебе не избы из бревен. С такого моста я стартовал бы без опаски даже на десантном боте. И речка солидная!»
«Это еще верхнее течение, – пояснил Тревельян, вспоминая карту. – Река тянется на север, в Этланд и Манкану, а на юг течет до самого моря Аса. Там разлив будет километров десять».
«Амазонка!» – буркнул командор и смолк.
Повернувшись спиной к мосту, реке и кораблям, Тревельян разглядел двухэтажное строение в местном стиле, с галереями и башенкой, что высилось на фоне цветущего сада. Вероятно, то была обитель Братства, и, подойдя ближе, он понял, что не ошибся – над гостеприимно распахнутой дверью висело изображение лютни. Тревельян вошел и оказался в просторном длинном помещении, разделенном надвое аркой: в одной половине – низкий стол с подушками для сидения, очаг, над которым жарилась птица с добрую индейку, полки с посудой и кухонной утварью; в другой – фолианты и свитки пергамента в огромном шкафу, стойка с мечами и копьями, флейты и лютня на стене и большой инструмент, похожий на арфу. В дальнем конце – лестница, ведущая наверх. В окна с распахнутыми ставнями вливался аромат цветов и зелени, от очага тянуло вкусным запахом жаркого.
–
