Движения Федора более уверенные, в правом ухе у него красуется серьга, а короткий ежик на голове выкрашен в ярко-оранжевый цвет. У Егора же прическа была самой обычной, а движения скорее неуклюжими, что особенно бросалось в глаза теперь, когда он стоял рядом с братом.
«Великолепная пятерка» уже довольно долго сидела в комнате без всякого дела, и Федор, самый нетерпеливый из всех, начинал уже маяться от скуки. Он то бросался отжиматься на кулаках, то садился на шпагат, а потом вдруг стал наносить по воздуху удары ногами. Катя, перед которой он главным образом и выставлялся, смотрела на него с неодобрением. Ее совсем не тянуло влюбляться в парня, размахивающего ногами у нее перед носом. Флегматика Пашу Колбасина, мирно жевавшего бутерброд с сыром, это мелькание ног тоже беспокоило, тем более что нередко Федор начинал делать над его головой «миллиметражи».
– Эй ты, Жан-Клод Как Дам, не разбей витрины! Сам будешь разбираться с моим дедом! – встревожился Дон-Жуан, отодвигая Катю подальше от разошедшегося каратиста.
– Ерунда, я чувствую дистанцию! – самоуверенно заявил Федор. – Вот смотри!
Он подпрыгнул, чтобы сделать вертушку, но в этот момент Паша подавился сыром. Пытаясь отдышаться, резко наклонился и зацепил Федора головой. Каратист не ожидал этого. Он потерял равновесие, и его нога врезалась в ближайший стеллаж. Зазвенело стекло, перегородка рухнула, и коллекция древностей посыпалась на пол вместе с осколками.
На несколько секунд в комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая только звуками, издаваемыми подавившимся Колбасиным.
– Ну все, можете писать мне некролог, – обреченно сказал Дон-Жуан. – Теперь меня дед убьет. Посадит голым на муравейник, как это делали ацтеки, закопает в раскаленный песок, как басмачи, или сбросит с Тарпейской скалы, как древние греки.
– Я не хотел!.. Всего какой-то сантиметр! Если бы не этот… Кто тебя просил давиться? А, толстяк, кто? – Федор подскочил к Колбасину и начал его задиристо толкать.
– Отстань, ты что, дурак, что ли? – огрызнулся Паша. Иногда и его всеобъемлющее терпение подходило к концу.
– Это ты мне? Кто «дурак»? Это что, наезд или повод для драки? – закипел Федор.
– Хватит! Сиди и молчи! – решительно оборвал его Егор. Федор покосился на него и счел более выгодным послушаться. В конце концов виноват-то был он.
Гений наклонился и посмотрел на осколки.. Затем достал из кармана рулетку и замерил разбитый стеллаж.
– Жуан, когда вернется твой дед? – спросил он.
В ответственных ситуациях его голос становился деловитым и решительным. Как и его брат, он немедленно бросался на поиски, но Федор обычно искал виновных, а Егор искал выход.
– Не раньше пяти. Он принимает экзамены, – ответил Дон-Жуан.
– Отлично, тогда мы успеем. Убирайте осколки, а я скоро вернусь, – сказал Егор и куда-то умчался.
– Куда это он? – спросила Катя.
– Наверное,
