и только промычал что-то. В конце концов, он принялся меня грубо тормошить, и я с трудом разлепил веки:
– Ладно, спасибо, что поднял, я готов.
Джой отправился спать, а я пытался согреться, разминая затекшее тело. Утро, как всегда, было холодным. Набежали легкие облака, лоскутами закрывая звезды на небе, но тепла это не принесло. Я обошел лагерь, прислушиваясь к звукам ночи – все было тихо. Затем поднялся на холм. На севере лежал Реддинг: всего пол дня пути, и мы – там. Что будет дальше, я представить себе не мог, но твердо решил осуществить наше с Филом предприятие. Издалека доносилось гулкое эхо разрывов динамита и рокот шахтных машин – работа на золотых рудниках не прекращалась. Без золота город погиб бы, но и сейчас разработчики испытывали трудности с рабочими, которые увлекались наркотиками.
Взошло солнце, и караванная жизнь закрутилась в прежнем режиме: я стоял, караванщик кричал, и все суетились, собирая нехитрые пожитки в повозки. Завтрак, и путь по пыльной тропе истоптанной тысячами браминьих копыт. Было часа три после полудня, когда мы вступили в шахтерский город.
Глава 3
Несколько десятков домов теснилось у трех входов в шахты. Я знал названия разработок: Кокоуиф, Ванаминго и Утренняя звезда. У каждой из них был свой хозяин, шахты конкурировали и не соединялись между собой. Практически все население Реддинга так или иначе было связано с работой рудников. Хотя коренных жителей в городе как раз осталось не много. Работать на шахтах нанимались люди из разных городов, для них строились рабочие бараки. Зато местные занимались, прежде всего, обслуживанием жизни на поверхности. Мэр держал казино, работал бар, в котором шахтерам и охране караванов такие же приезжие женщины оказывали услуги по «массажу», а рядом с караван-сараем устраивались для развлечения бои диких зверей. Молодой шериф и доктор также родились в Реддинге.
Пока я все это вспоминал, Билл решил проинструктировать нас, как вести себя в городе, пока он закончит дела и подготовит караван к отправке в обратный путь. Эти правила всем были известны, но регулярно нарушались.
– Самое главное, не напивайтесь до свинского состояния и не просадите все деньги у Аскорти или на боях зверей. Будь моя воля, я бы вам денег не давал до возвращения домой, но принципы есть принципы. Я посмотрю, как пойдут дела, и, возможно, будет премия…
После этих слов по каравану прокатилась волна одобрительных возгласов, которая была прервана окриком Билла:
– …Но выдам я премиальные только перед самым отправлением. Я не собираюсь по прибытии выслушивать крики ваших жен о том, что вы не принесли денег в дом. Если кто попытается споить младшего, – он кивнул на меня, – лишу премии.
Я взглянул на Фила и по его озабоченному лицу, понял, что ему не понравились слова караванщика насчет премии.
Дома в Реддинге строили легкие, дощатые, так, что нельзя было разобрать, что перед тобой: загон для скота, сарай или жилое помещение. Пригород выглядел совсем жалко,
