пришла настоящая Военная Мысль: Значит, надо бежать вдоль забора – наискось в заборную дырку не постреляешь! Параллельно забору части стояли гаражи, и до спасительного прохода меж ними оставалось метров двадцать – двадцать пять; Ахмет чувствовал, что успевает, и даже с запасом. Тем не менее побежал во всю силу. Бежалось размашисто и легко, Ахмет ощущал нечто совершенно новое: организм праздновал победу, только что пережитый страх сменился гаммой доселе неизведанных ощущений. Тон букету этих непривычных чувств задавала эйфория; полный, совершенный контроль над телом, совсем как в давно забытой юности; невероятная легкость мысли: стоило Ахмету мимолетно мазнуть что-либо краешком внимания – тут же разворачивалась целая картина, будто разархивировался огромный файл с кучей одновременно доступных гиперссылок. Ему даже пришлось себя одернуть: сами собой поперли бодрые планы по добыванию стволов у гнавшихся за ним военных. …Не, хорошо помаленьку. Смотри-ка, стоит случайно попасть – и пожалуйста. Мост Арколь уже ему подавайте. Сейчас бы Валька затемно найти, и то уже спасибо. Нет, только гляньте – стволы он сейчас у военных поотбирает, Ремба, нах… До садов у кладбища бежал, пока дыхалки хватало. Когда сдох, на всякий случай решил провериться насчет погони. Залез на здоровенный водяной бак, оттуда хорошо просматривалась ведущая от части дорога. Никого, конечно. Кем бы вояки ни были, но дураками не были точно, понимали: что с возу упало, то пропало. …Поссыкивают вояки-то. И правильно делают, – если им сейчас выдвигаться, то только большой шоблой, иначе труба дело. Ахмет представил себе дорогу от перекрестка Пыштымская – Дзержинского. …Не-е, я бы по ней точно не сунулся. Дорога между двух заборов, за заборами – сады. Если за заборами сидит хоть пяток балбесов с двенадцатым калибром – пиздец. Да и если проедешь… Буханка ушла в сторону уэмэра. Ну, доедешь до уэмэра – ну и че дальше? Куда? Не, никаких погонь не будет, не до меня им сейчас. Идите спокойно, товарищ Ахметзянов. Так, что у нас там с организмом? Вроде восстановился, можно трогаться. У-у, бля, как ноги-то болят. Ахмет брел по кладбищу, полурасслабленно озираясь и прислушиваясь. Через полсотни метров устал бессмысленно набивать бока среди оградок, плюнул и пошел аллеями, рассматривая бледные фотографии на памятниках. Могилы золотились опавшей хвоей, снова зарядивший дождик мягко шуршал где-то наверху, в кронах огромных кладбищенских сосен. …Ептыть, хорошото как. И че я сюда раньше не заходил?.. Покой постепенно вытеснил из души привычное уже напряжение. Сделав случайно полный вдох, Ахмет с немалым удивлением обнаружил, что не дышал полной грудью минимум пару недель, – настолько забытым показалось это ощущение. Все вокруг перевернулось вверх дном, а кладбище словно продолжало жить в том, рассыпавшемся навсегда, мире. Да, было немного грязнее обычного, но в целом все оставалось по-прежнему, и покойники серьезно глядели на Ахмета из-под выцветших венков. Ковер хвои на асфальте нигде потревожен не был. Смотри-ка, на могилы перестали ходить совсем. Интересно, начнут когда-нибудь, или все уже? Ахмета здорово расслабила настоявшаяся