с ноги, бросали…Старше Пушкина были Карамзин, Гнедич, Греч, Булгарин, Вяземский…
Свои истоки Николай Карамзин находил у татарского мурзы Карамурзы. Как там у Блока?
Дико глядится лицо онемелое,
Очи татарские мечут огни…
Эти огни частенько зажигали русскую литературу и историю. Как историк и летописец, Карамзин создал «Историю государства Российского», за которую у современников заслужил прозвище Наш Тацит. Написанные Карамзиным «Страницы об ужасах Иоанновых» потрясали современиков. Сам Карамзин печально глядел на современный ему мир. «Наше время заставляет более мыслить, нежели веселиться», – отмечал он. И еще говорил: «Век конституций напоминает век Тамерланов: везде солдаты в ружье».
Карамзин не только историк, но и поэт, глава сентиментализма, сделавший открытие, что «и крестьянки любить умеют». Карамзин понимал искусство как средство перевоспитания «злых сердец». Наивный человек! Но он был именно таким. А главное, Карамзин много сделал для сближения русской и европейской культур.
Николай Гнедич – русский поэт и переводчик, несомненно, украинских корней, он даже родился в Полтаве. Двадцать два года своей жизни отдал Гнедич переводу «Илиады», перевел так, что Пушкин воскликнул: «Русская „Илиада“ перед нами!» Был одним из первых в России, кто переводил Шекспира, в частности трагедию «Леар» («Король Лир»). Обращаясь к Пушкину, Гнедич писал:
Пой, как поешь ты, родной соловей!
Байрона гений, иль Гёте, Шекспира —
Гений их неба, их нравов, их стран, —
Ты же, постигнувший таинство русского духа и мира,
Пой нам по-своему, русский Баян!
Николай Греч, в отличие от Гнедича, был более «иностранным» человеком – сын онемечившегося чеха, протестанта. Греч завоевал популярность у читающей публики, будучи редактором знаменитого журнала «Сын отечества» и соредактором Булгарина по газете «Северная пчела». Пушкин относился отрицательно и к Гречу, и к Булгарину, считая их «грачами-разбойниками».
Фаддей Булгарин – литературный и политический противник Пушкина. Поляк по происхождению. Или, как говорили тогда, «поляк на русской службе». Булгарин сражался против русских в рядах польского легиона. Но потом сменил ориентацию и стал верноподданнически служить русскому двору, причем служил истово, донося на неблагонадежных Третьему отделению. В одном из писем на имя Леонтия Дубельта Булгарин утверждал (и верил?), что «Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии всегда было сосредоточием и источником правды, благородства и защиты угнетенных».
Ни больше ни меньше!.. Охранительный порыв Булгарина позволяет его считать родоначальником стукачества в России. И сразу вспоминаются строчки Александра Межирова:
Кураторы мои…
Полуночные звонки,
расспросы про житье-бытье,
Мои родные стукачи России,
Мои осведомители ее.
Но
