явью стал далекий сон.Так явно в отроке почившем
очнулся Вечный… Я ли Он?
III
Я – кроток, отрок умудренный,
но людям страшен, чудный – нем.
Сияньем смертным просветленный
им тайны Божьей не повем.
Они идут для чуда люди.
Глядят, дивятся. Плоть молчит.
Лежу, недвижный в строгом чуде;
улыбку ясный лик хранит.
И бледный лик в лампадном свете
не скажет им о страшном дне:
в благоприятном Божьем лете
ответа не было и мне.
Но пусть встают и ходят, слышат
больные, видевшие плоть!
Чудотворящей силой дышит
в моих мощах для них Господь.
И чудо есть в них: в темной скрыне
живая рана точит кровь.
Но сам почиющий в святыне,
не чуда ль жизни жду я вновь?!.
Непобежденному могилой
дай и недвижность побороть,
Господь, животворящей силой
о воскреси святую плоть!
Повесть
* * *
Кто ты и ты ль она? Не знаю.
Она – обман, она – туман.
Тебя своей не называю,
она – жилица дальних стран.
Твои опущены ресницы,
не как у ней твоя коса,
ты часто бредишь про леса,
о ней в лесах щебечут птицы.
Она все видит глубоко,
смотреть в глаза мне не стыдится,
с тобой поется мне легко,
она мне часто, часто снится…
Утро
I
Робкая лилея
над водой дрожит,
ветер веет, млея,
тихий звон бежит.
Воздух – тих, незноен,
венчик твой душист,
сон твой так спокоен
и восход так чист!
II
Солнце встало ясно,
сыплются лучи, —
так тепло, прекрасно!
Сны не горячи.
Спи! Ты – вновь прелестней,
на тебя гляжу,
друга тихой песней
я ли разбужу?
Весной
Я не боюсь любви весною —
и о пощаде не молю.
Кого люблю, тот не со мною,
но мне ль скрывать, что я люблю.
И пусть весной к мечте запретной
глядят мучительные сны,
во мне любовью беззаветной
и жизнь и смерть примирены.
Перед весной не лицемерю,
о том, что было не грущу,
я снам мучительным не верю
и то, что будет – все прощу.
В мае
Мне весною думать нет времени,
чуя жизни трепет согласный,
опьянен пахучестью зелени,
я живу мечтою неясной.
То смотрю на небо спокойное,
то на тополь в светлых сережках,
верю в солнце кротко-незнойное,
в дрожь теней на влажных дорожках.
Вот походкой медленной, пьяною,
ты
