страшная весть – правда, а не выдумка, не злая шутка, не розыгрыш и не результат чьих-то галлюцинаций.
– Кто входил в квартиру? – спросил Сташис, как только им удалось приблизиться к Федотову.
– Только я. Меня Семен Борисович послал. – Федотов говорил, будто оправдываясь. – Артем не пришел на репетицию, а нам понадобился исправленный вариант, без него репетиция тормозила, и Семен Борисович велел мне найти автора. Я звонил, телефон не отвечал, ну, я и поднялся, а тут… Я сразу же в милицию позвонил, честное слово.
– Прямо сразу же? – недоверчиво прищурилась Настя.
Федотов отвел глаза.
– Вообще-то я сначала директору позвонил. Растерялся. А Владимир Игоревич сказал, что он в милицию сам… Вы будете входить?
Настя вопросительно посмотрела на Антона. Сейчас решать может только он как представитель власти, ей на месте происшествия вообще присутствовать не полагается. Конечно, если повезет, то приедет сам Коля Блинов, тогда вопрос можно будет решить, а вот с другим следователем ей не договориться, это точно.
– Вы совершенно уверены, что Лесогоров мертв? – спросил Антон. – Может быть, надо вызвать «Скорую»?
– Я вызвал, – торопливо отозвался Александр Олегович. – Мне директор так и сказал, мол, я в милицию позвоню, а ты «Скорую» вызывай, чтобы времени не терять, а то пока дозвонишься… Вообще-то, я не проверял, я трупов боюсь, но у него голова разбита, и каминные щипцы рядом валяются… И письменный стол весь в крови. А вы думаете, что он может быть жив?
– Я лучше сам посмотрю, – произнес Антон, решительно отодвинул Федотова и вошел в квартиру.
Настя осталась на лестничной площадке и поймала удивленный взгляд помрежа.
– А вы разве не пойдете?
Ну что, объяснять ему, что она права не имеет? Он ведь, как и все в театре, считает, что она тоже работает на Петровке.
– До приезда экспертов чем меньше посторонних следов останется на месте, тем лучше, – нашлась она.
– А, ну это да, это правильно, – покивал головой помреж. – И вы все-таки женщина, не надо вам на такое смотреть.
– Ничего, – усмехнулась Настя, – я привычная и не такое повидала.
Ей повезло, информация о преступлении в театре «Новая Москва» попала в нужные руки, и на место происшествия выехал следователь Блинов, который, на счастье, оказался не на выезде и не вел допрос, а составлял в своем кабинете очередную официальную бумагу. Прибывшие врачи констатировали смерть Лесогорова, и после того, как тело осмотрел судебный медэксперт, стало понятно: смерть журналиста наступила около четырнадцати-пятнадцати часов назад, то есть накануне, примерно в девять вечера, плюс-минус час. Николай Николаевич Блинов попросил подняться в квартиру охранника-чоповца, который должен был сдать смену ровно в полдень, но в связи с чрезвычайными событиями не ушел домой, остался в театре. Вахтерша Тамара Ивановна толклась здесь же, на лестнице.
– Вчера кто-нибудь приходил к Лесогорову? – спросил их следователь. –
