ей пить свою минеральную воду. Лишь через тридцать ужасно долгих минут она наконец поднялась! Кивнув Филипу, старушка двинулась к выходу. Филип следил, как она неспешно удаляется.
Глухой рокот моторов над головой вывел его из задумчивости. Он едва не пригнул голову, когда «Боинг-727» пролетел над крышей терминала. Самолет, заходя на посадку, накренился вправо, потом выровнялся, приближаясь к отведенной ему посадочной полосе. Показались шасси, замерцали огоньки на крыльях. Вскоре большой круглый нос самолета приподнялся, и хвостовое колесо коснулось грунта. Винты пропеллеров постепенно стали видимыми. Возле терминала «боинг» развернулся, двигаясь к месту стоянки совсем недалеко от бара. Итак, самолет, на котором прилетела Сьюзен, сел. Филип сделал знак официанту, чтобы тот вытер столик. Когда первые пассажиры спустились по трапу, Филип испугался, что интуиция его подвела.
На Сьюзен были потертые джинсы и мужская рубашка навыпуск. Она похудела, но, судя по всему, была в прекрасной форме. Высокие скулы стали еще выше, когда она широко улыбнулась, заметив Филипа за стеклом. Ему понадобилось титаническое усилие, чтобы, исполняя ее волю, сидеть на месте. Как только Сьюзен вошла в помещение терминала, на некоторое время исчезнув из его поля зрения, он отвернулся от окна и заказал два шарика ванильного мороженого, политых жидким шоколадом с миндалем и карамелью.
Несколько мгновений спустя Сьюзен прижалась лицом к иллюминатору и скорчила рожицу. Как только она вошла, Филип поднялся. Заметив, что он устроился за тем же столиком, она улыбнулась. Этот укромный уголок в недрах аэропорта показался ей чем-то удивительно важным в ее кочевой жизни. Она призналась себе в этом, еще когда летела на маленьком почтовом самолете из Пуэрто-Кортеса в Тегусигальпу.
Когда она толкнула дверь, Филип вынудил себя остаться на месте, а не броситься ей навстречу. Сьюзен бы это не понравилось. Миновав третий столик, она скинула свой тяжеленный рюкзак и бегом кинулась к Филипу, обняла, прижалась лбом к его плечу и вдохнула знакомый запах. Он повернул ее лицо к себе и заглянул в глаза. Оба молчали. Официант, кашлянув, ехидно поинтересовался у Филипа:
– Не желаете добавить еще и взбитых сливок?
Они сели. Сьюзен, поглядев на мороженое, сунула в него палец и слизнула карамель.
– Я очень по тебе скучал! – сказал Филип.
– А я нет! – насмешливо бросила она. – Ну рассказывай, как дела?
– Потом. Дай на тебя наглядеться.
Она изменилась, возможно, другие ничего бы не заметили, но не Филип. Щеки впали, а за улыбкой таилась печаль, он чувствовал ее, но не мог объяснить. Словно каждая трагедия, свидетелем которой она оказалась, наложила на нее свой отпечаток.
– Почему ты так на меня смотришь, Филип?
– Потому что ты удивительная.
Она расхохоталась, и ее громкий смех разнесся по всему бару. Двое посетителей
