вот спас он не свою дочку. Тела своего ребенка он так и не нашел…
Мы убеждали его целую ночь, прежде чем он согласился доверить нам малышку. Я не была уверена, что она переживет дорогу, но там, наверху, она не протянула бы и нескольких дней. Я пообещала мужчине, что вернусь вместе с девочкой через месяц или два на грузовике, полном продовольствия, и только тогда он согласился – больше ради других, я подозреваю. И хотя я поступила правильно, он так на меня смотрел, что я чувствовала себя последней сволочью. Мы вернулись в Сан-Педро, девочка по-прежнему на грани жизни и смерти, а я совершенно опустошена. И что это за дурацкие намеки относительно моего помощника Хуана? Я же не на каникулах в летнем лагере в Канаде! И все-таки я тебя целую.
Сьюзен
P. S. Поскольку мы поклялись всегда говорить друг другу правду, то должна тебе сознаться: и ты, и твой Нью-Йорк – идите-ка вы куда подальше с вашими историями о бомжах!
Письмо от Филипа она получила много позже. Хотя написал он его задолго до того, как получил ее послание.
10 мая 1975 года
Сьюзен,
я тоже затянул с ответом, вкалывал как сумасшедший, только что сдал сессию. Город оделся в майскую зелень, и этот цвет ему к лицу. В воскресенье прошелся с друзьями по Центральному парку. Влюбленные парочки на газонах возвещают приход весны. Я забираюсь на крышу своего дома и рисую, глядя на раскинувшийся внизу квартал. Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь! На лето я устроился стажером в рекламное агентство. Расскажи, что у тебя, где ты? Ответь поскорее, когда от тебя долго нет вестей, я начинаю волноваться.
До очень скорого, люблю.
Филип
В глубине долины Сьюзен заметила первые проблески рассвета, пробивающиеся сквозь ночной мрак. Вскоре дорога засверкала под солнечными лучами, напоминая нескончаемую ленту, опоясывающую бескрайние пастбища, еще влажные от росы. В бледном небе появились первые птицы. Сьюзен потянулась. Ломило поясницу, она глубоко вздохнула. Спустившись вниз, прошлепала босиком по земляному полу к раковине. Погрев руки над угольками, еще тлеющими в очаге, она взяла деревянную коробку с полки, которую смастерил для нее Хуан, и насыпала кофе в турку. Добавила воды и поставила турку на решетку над угольками.
Пока варился кофе, она чистила зубы, заодно разглядывая свою физиономию в маленьком зеркальце, висящем на гвозде. Состроив рожицу своему отражению, она пригладила рукой взъерошенные волосы. Затем стянула с плеча футболку и принялась изучать след от укуса паука.
– Вот пакость-то!
Она влезла на полати и, стоя на четвереньках, стала энергично перетряхивать свое лежбище в поисках агрессора. Шум закипевшей воды заставил ее бросить это занятие и спуститься вниз. Обмотав руку тряпочкой, она взялась за турку, плеснула черной жидкости в чашку, прихватила со стола банан и отправилась завтракать на свежий воздух. Усевшись на ступеньках,
