губы – все это привлекало и отталкивало. Человек противоречий, именно так можно было охарактеризовать Зефа. В нем сочетались и доброта, и жестокость, а подобная смесь всегда привлекательна. Люди стремятся к таким необычным представителям человеческого рода, и даже страх пострадать от их руки не является преградой. Они опаляют силой, от них веет свободой и властью, тем, чем обычный человек желает обладать, но по каким-либо причинам не может. Зеф давал возможность прикоснуться к источнику энергии, бьющему из него. Он завлекал своим могуществом, населял уверенностью, и поэтому, единожды оказавшись в его власти, невозможно было вырваться, так как он безжалостно сдавливал тиски, удушал, превращая человека в раба.
Умный, начитанный, Зеф считал себя высшим звеном эволюции, что и было его единственным слабым местом. Тщеславие руководило им. Он стремился к почитанию и славе, что, по мнению Войтовича, являлось непростительной ошибкой или, по меньшей мере, неэффективной тратой времени. В той деятельности, которой они занимались, известность скорее была минусом, чем плюсом. Зеф это понимал и страдал. Его истинные желания кардинально расходились с тем образом жизни, который он вел. Склонный к авантюризму, он частично насыщал свою жизнь острыми эмоциями, однако главного не получал. Ему хотелось блеска софитов, вспышек фотокамер, всеобщего поклонения. Глава одного из сильнейших наркокартелей Европы с детства стремился быть актером. Этот чрезвычайно опасный преступник мечтал примерить на себя лавры лицедея. Отчасти у него это получалось: страсть к игре вылилась в огромное количество ролей, которые он исполнял в реальной жизни.
Каждый раз, глядя на Зефа, Павел Войтович думал о том, что он очень напоминает ему Авилова. Тот так же умел носить маски, как, впрочем, и любой другой человек. Но Зеф отличался от всех небывало высоким уровнем мастерства и способностью мгновенно перемещаться из одной роли в другую. За одну лишь беседу Зеф мог примерить на себя огромное количество амплуа, что крайне утомляло и заставляло терять бдительность. Однако Войтович, зная о любви Зефа к подобным перевоплощениям, умел ставить барьер между собой и его эмоциональным захватом. Наверное, поэтому Зеф уважал Войтовича более чем кого-либо, так как чувствовал, что не в силах завладеть умом и чувствами этого человека.
– Энвер, – позвал Зеф своего первого помощника, – будь добр, организуй мне кофе. Пожалуйста.
Зеф всегда выражал свои желания в просьбе. Это подкупало и словно говорило о том, что он никогда не ставит себя выше других. Однако те, кто хорошо знал его, не обольщались на этот счет. Мягким хрипловатым голосом, с улыбкой на губах, Зеф неумолимо напоминал о том, что является самой важной персоной в комнате. И его вежливая просьба несла в себе оттенок снисходительности, но никак не равенства, которое остальные ошибочно интерпретировали в свою пользу.
Энвер быстро сделал заказ в ресторане отеля и отчитался боссу.
– Хорошо. Спасибо, – отвлеченно проговорил Зеф, разглядывая улицу из
