лучше.
В разгар очередного боя Тёмка выбежал попить воды. А я снова взяла лак тёти Оли и поставила по нескольку точек на груди у каждого солдатика. Кому одну, кому две, кому три точки… Вернувшись, Тёмка так и замер на месте.
– Это что? – грозно ткнул он пальцем в моего солдатика.
– Ордена, – говорю. – За боевые заслуги!
Тёмка даже покраснел от обиды:
– Отдавай мне их сейчас же!
– Ты, – говорю, – уже выбери себе каких-нибудь солдатиков и играй ими до конца. А то я больше играть с тобой не буду.
– Ну и не надо, – ответил Тёмка. – Я их всех забираю.
– Ну и пожалуйста, если ты такой, – ответила я, надувшись.
Так мы сидели некоторое время. Тёмка делал вид, будто играет. Бахал, выл, свистел. А я делала вид, будто рассматриваю свои пальцы. Вдруг Тёмка не выдержал:
– Давай так. Поделим всех солдатиков поровну – и раскрашенных, и не раскрашенных.
– Давай, – говорю. – Только какие теперь у нас не раскрашенными называются?
– И точно, какие? – засмеялся Тёмка.
– Непонятно… – захохотала я.
Новая игра
Звонит мне Тёмка:
– Воля, пойдём гулять, – кричит; он всегда в трубку ужасно орёт. Как будто я глухая и ничего не слышу! И всегда в нос говорит, поэтому вместо «Оля» получается «Воля».
– Пойдём, – отвечаю.
Пока я одевала одни штаны, другие, свитер, шубу, валенки, он уже прибежал. Входит с палкой в одной руке и с чёрной какой-то штучкой – в другой. Я смотрю и спрашиваю:
– Что это у тебя за палка такая?
Тёмка от нетерпения на стуле елозит.
– Это такая штука! Такая!.. Давай, скорее одевайся! Что ты копаешься! Я всё тебе на улице покажу!..
Но уходить не собирается – стоит и сопит. Натягиваю я шапку, шарф, варежки, а Тёмка меня уже за воротник тащит к выходу. Ну, вышли на улицу. Тёмка быстро побежал и схватил две льдинки размером с башмак. Положил их в трех шагах друг от друга. Потом побежал ко мне, схватил за рукав и оттащил подальше.
– Я вратарь. Вон там мои ворота. Я их защищаю. А ты будешь нападать. Понятно?
– Понятно. Но ты не переживай так, я не буду на тебя нападать, я лучше ступеньки в сугробе выкопаю.
– Вот кулёма!
Кулёмой меня называет Тёмкин папа, а Тёмка повторяет, когда на меня сердится.
– Ну ничего же ты не поняла! Это игра такая, хоккей называется. Ты всё равно не запомнишь название. Тебе как раз нужно на меня нападать! В этом смысл. Ты должна вот эту шайбу, – Тёмка показал мне на чёрную штуку в руке, – забить в мои ворота, а я их буду защищать вот этой клюшкой. Поняла?
– Поняла, – отвечаю, – а чем я буду нападать? У меня же нет глюшки…
Тёмка задумался и изрёк:
– Не «глюшки», а клюшки. Это да… Как-то я не подумал. Второй клюшки у меня нет. Ну, ты валенками мне её пинай.
Тёмка
