четыре стенки друг с другом, я кулаком вытерла слёзы.
– Вот и всё! – весело сказал он, поворачиваясь.
– Вот и всё, – ответила я печально.
Весенняя дрёма
Когда бабе Вале некогда с нами заниматься, чтобы быть уверенной в том, что мы ничего не натворим, она выдаёт нам кисточки, краску и бумагу. Ставит что-нибудь на стол и просит это нарисовать. Но делает она так не часто, потому что, бывает, после таких рисунков ей приходится делать генеральную уборку в комнате.
Сегодня баба Валя говорила подруге по телефону, что мы её «совершенно вымотали». Или «замотали»… Или «измотали»… Не помню точно. Мы орали, прыгали с кроватей на пол, брызгались и даже кусались. Потом она, что называется, с боем нас накормила, потому что есть не хотелось, ну а бабе Вале зачем-то нужно, чтобы мы обязательно всё съели. Теперь она поставила на стол прозрачную высокую вазу с веточками вербы и позвала нас. Каждый такой рисунок – соревнование, кто лучше. Раньше мы рисовали, кто быстрее, но баба Валя сказала, что в искусстве главное не скорость, а качество.
На дворе весна, птички поют, солнце ярко светит… Чтобы оно нам не мешало, баба Валя прикрыла шторы. В комнате тепло и тихо, только часы тикают… Вдруг смертельно захотелось спать. Чтобы не уснуть сразу, смотрю во все глаза на Тёмку: он карандаш точит.
Иногда на меня нападает дрёма. Это такое состояние, когда ничего делать не хочется и до щекотки приятно смотреть, как что-нибудь делает кто-то рядом. Я опустила голову на руки: наблюдаю за Тёмкой. То посмотрю, то закрою глаза и не смотрю. Хорошо…
– Ну, чего? – спрашивает Тёмка. – Поехали?
– Поехали, – отвечаю по привычке.
Я люблю рисовать. Наверное, потому что у меня получается. А Тёмка рисовать не любит, потому что у него не совсем получается. Вот, например, перерисовать танк из книжки он может, а нарисовать что-то из головы – нет. Сегодня из головы ничего выдумывать не надо: сиди, рисуй вазу. Этого Тёмка тоже не любит, но дело в том, что после того, как мы нарисуем, обязательно дадут что-нибудь вкусненькое.
Мы начинаем рисовать. Тёмка, как всегда, высунул язык и уже стирает жирную полоску от карандаша. Сколько раз ему говорила, что незачем так давить: потом только грязь остаётся, если неправильно нарисовал, придётся стирать, но он ничего не понимает… Я быстро нарисовала вазу и несколько веточек вербы: теперь буду раскрашивать.
Тёмке надоело возиться с вазой. Линии у него получаются либо кривые, либо волнистые. Тогда он берёт линейку и рисует вазу по линейке. Недолго думая, по линейке рисует и веточки, стоящие в вазе, а потом дорисовывает кругляши пушистых почек и косится на меня.
Я возмущённо соплю. Он знает, что я так не люблю. Но мне так хочется спать и отчего-то совсем не хочется спорить. В солнечном лучике кружатся пылинки. Это красиво. Глаза просто закрываются сами собой. Тёмка тоже начинает подпирать голову руками и тереть глаза кулаком.
Коричневая, голубая, изумрудно-зелёная краска – вот и картинка моя готова.
