в изучение прейскуранта.
– В прейскуранте не указано – есть ли у них пиво? Вы не знаете? Я бы с удовольствием выпил сейчас кружку темного пива.
Генрих внимательно взглянул на офицера.
– Думаю, что есть, а вы, очевидно, проездом?
– Да, я только что из фатерланда.
Разговор прервала официантка, принесшая Генриху ужин.
– А что вам подать? – спросила она обер-лейтенанта.
– Чашку черного кофе и несколько бисквитов, – даже не спросив о пиве, ответил обер-лейтенант.
Официантка побежала выполнять заказ.
– Были в отпуске? – поинтересовался Генрих.
– Некоторое время был дома, а сейчас снова на фронт.
– А что нового в фатерланде?
– Все, как прежде, – вяло бросил обер-лейтенант. – Кстати, у меня сохранилась дрезденская газета, из нее вы можете узнать о всех новостях.
Обер-лейтенант вытащил сложенную газету и протянул ее Генриху.
– Очень благодарен, с удовольствием почитаю на свободе, – ответил Генрих, вынимая из кармана какую-то брошюру. – А я только сегодня прочитал эту книжечку. Очень интересная. Если желаете, могу вам подарить.
Обер-лейтенант, не глядя на название книги, спрятал ее. Спокойно допив кофе, он положил на стол деньги, молча поклонился Генриху и вышел.
Через пятнадцать минут Гольдринг был в купе вагона, вот уже два дня служившем ему временной квартирой. Денщик, которого он заранее предупредил, что они сегодня вечером возвращаются в штаб, уже упаковал вещи. Но Генрих не спешил уезжать. Заперев дверь и опустив штору, он взялся за газету и, верно, нашел в ней что-то весьма интересное. Долго читал, правда, очень странно, снизу вверх, все время останавливаясь на отдельных словах, даже буквах.
Прочитанные новости, верно, были очень приятны, потому что через полчаса, когда Гольдринг сел в машину, чтобы ехать в штаб, Эрвин про себя отметил, что настроение у лейтенанта изменилось к лучшему. Всю дорогу он напевал какую-то мелодию и даже весело шутил, чего раньше никогда не позволял себе с денщиком.
Поезд медленно шел на Запад. Впереди, на расстоянии нескольких сот метров, паровоз тащил платформы с грузом, и это было гарантией, что поезд придет по назначению. Если партизаны подложили под рельсы мины, то прежде всего взлетит на воздух этот паровоз и платформы, а военный эшелон останется цел.
Правда, все, кто был в этом эшелоне, надеялись спокойно проехать по белорусской территории, ведь партизаны до сих пор обращали внимание преимущественно на поезда, которые шли с запада на восток. Но предосторожность никогда не мешает. Потому и пустили вперед паровоз с гружеными платформами. Из раскрытых дверей товарных вагонов торчали дула станковых пулеметов, а все солдаты имели при себе оружие.
В классных вагонах, где ехали господа офицеры, конечно, об опасности думали меньше. Не потому, что офицеры были более храбрыми, а просто потому, что у них не было времени. Одни отсыпались после
