песню, – сдержанно отозвалась Катя. – Если уж хотите в клуб, давайте сходим в «Гнездо глухаря».
– Ладно. – Герману столько раз приходилось вести напряженные переговоры, что он научился делать непроницаемое «покерное» лицо, ничем не выдавая своих чувств, но ее выбор его немного разочаровал. – Решено: идем в «Гнездо глухаря». Вы когда здесь закрываетесь?
– В шесть.
– Тысячу раз успеем. Я заеду за вами. Где вы живете?
– Здесь, над галереей. А могу я вас спросить, как вы здесь оказались? Вы вроде бы не арбатский завсегдатай.
Герман охотно рассказал, как у него сорвались переговоры с провинциальным партнером, застрявшим в пробке.
– Мы все перенесли на завтра, на Кутузовский… вот, шел, прогуливался… и такая удача…
Катя все колебалась.
– На Кутузовский? А что там?
– Наш офис. Корпорация АИГ.
Видимо, она что-то слышала о корпорации АИГ.
– Хорошо. Куда вам доставить картины?
– Доставить? Да я их с собой унесу!
– Ладно, я сейчас упакую.
– А у вас еще что-нибудь есть? – спросил Герман.
– Хотите скупить все мое творчество? – Она улыбнулась, но улыбка вышла невеселая. – Нет, здесь пока больше ничего нет. Но Этери что-нибудь вывесит, не беспокойтесь.
– Этери – ваша подруга?
– Да, – ответила Катя удивленно. – У нее есть еще галерея на Винзаводе и была еще одна на Арт-Стрелке, это на Берсеневской набережной, но там все позакрывали. Ну а меня она бросила на этот участок.
– Прекрасно, я стану здешним завсегдатаем. Заеду за вами к семи.
Она быстро, с профессиональной ловкостью упаковала обе картины, перевязала и протянула ему.
– Все это как-то ужасно неожиданно… Я вас совсем не знаю и… Вы не обязаны…
– Обязан. Знал бы я здешние правила, купил бы сегодня «Натюрморт», а за «Отравленным небом» зашел бы завтра. Хотя, – озабоченно добавил Герман, – до завтра его могли бы и перехватить.
Опять он сумел ее рассмешить.
– Вы видите здесь тучу конкурентов?
– Нет, но ведь первый, как вы говорите, «этюд» купили! В таких случаях я предпочитаю не рисковать. Итак, заеду за вами к семи. До свиданья. Спасибо вам.
– Это вам спасибо. Вы же купили мои картины.
– Да, но это вы их нарисовали.
– Написала, – машинально поправила его Катя. – Картины не рисуют, их пишут.
– Я запомню. Итак, встречаемся в семь.
– Подождите, у меня к вам еще один вопрос. – Ее лицо стало серьезным, даже, пожалуй, суровым. – Я не встречаюсь с женатыми.
– Что так? – спросил Герман с напускной шутливостью.
– Женская солидарность. Не хочу портить жизнь вашей жене.
– Я не женат, – поспешно заверил ее Герман.
