кончился, он и не знал, что так бывает, слишком поздно родившийся, не торговал просроченной датской ветчиной, германскими консервами, «Роялем», польским «Адидасом»… как залезают с головой в долги и пропадают, потом находят в парке, в егорьевском лесу подвешенным за ветку за руки, с кляпом из собственной рубахи в пасти.
– Рассказывай.
– На мне кредит висит, – по-детски, срывающимся мальчишеским голосом пожаловался Шорников. – Мне угрожают. Отбирают бизнес. А вчера… – сглотнул слезливый ком, – вчера мне позвонили, сказали про ребенка… они следят за ним, все знают, где он, что… жена… жену тоже…
– Стоп, стоп, – оборвал Нагульнов. – Как мне сказали, у тебя с подрядчиком проблема. Он, он тебе должен – не ты, я так понял.
– Да, да, он мне, а я-то банку… Среднерусский промышленный банк.
– Давай по порядку, – вырвал кусок фольги из пачки «Мальборо».
– Был у меня свой бизнес, общепит плюс доля тут в одном торговом центре. А тут я вложился в строительство дома у нас на Халтуринской… ну, при такой цене-то за квадратный метр… вложил все свободные средства. Кредит взял, конечно. Ну, генподрядчик деньги получил, тринадцать месяцев прошло и ничего, полгода стройка заморожена. Все денежки тю-тю, и ничего достраивать они не собираются. Смеются в лицо.
– Подрядчик кто?
– ООО «Гарант-строй».
– ООО «На дурака не нужен нож». – Нагульнов с презрением фыркнул – «мудак». – Вано Майсурадзе, если я не ошибаюсь. У него же четыре долгостроя по округу. Ты, что ж, не знал, что он бандос конкретный, редкостная отморозь?
– Да кто не бандос-то, но строят же, строят. У меня уже был положительный опыт с одним из таких, вот я и решил…
– Решил рискнуть еще раз бизнесом и шкурой? Ну а с кредитом что? Хотя чего я спрашиваю? Вано и навел на нужных ребят – сказал, что можно взять под небольшой процент в валюте, так? Само собой, отдать ты им не мог, и через месяц они тебе включили по проценту в день. Заставляют отдать твою «Русскую блинницу». Банальные ножницы. Тебя развели, как последнего лоха. Вано тем и живет – сажает лохов на кредит и сам же из них после этого долг выжимает. Что ж ты не платишь, брат, за информацию, чтобы потом по высшей мере расплачиваться не пришлось?
– Что делать? Помогите, – позвал тот, будто провалившись уже по брюхо в полынью.
– Проблему решить сложно, но можно. – Нагульнов взял салфетку, карандаш и, послюнив, стал рисовать нули за единицей. Закончил и, накрыв ладонью, доставил по столешнице клиенту.
Тот судорожно сцапал, развернул и выпучил слезящиеся рабские глаза:
– Нет, вы не понимаете. У меня сейчас нет таких денег. Все мои деньги там, у меня бизнес рушится. При всем желании я не соберу, – надеялся найти какой-то отблеск понимания в нагульновских глазах. – Я вас даже не знаю толком…
Нагульнов молча отпихнул костяшками дымящуюся пепельницу, забрал свою бутылку и стакан, встал перебраться за соседний столик.
– По… подождите, – уйдя по шею в ледяную дымную дегтярную,
